— Я оседлаю твою кобылу.
Она не дала Уэйду возможности отказаться от своего намерения, исчезнув в мгновение ока и предоставив ему седлать ее лошадь и размышлять над своим идиотским поступком. И все же его пульс стучал как молот и все тело ныло от предвкушения.
Он очень давно не плавал с женщиной и ни разу в том месте, куда собирался теперь отвести Мэри Джо. Озерцо наполнялось благодаря водопаду и одному из многочисленных в этом районе горячих источников. Юты использовали его в лечебных целях и много лет назад соорудили на берегу сторожку, чтобы предостеречь от вторжения чужие племена.
Он ездил туда однажды с Чивитой, но она стеснялась его и укрылась в сторожке, ожидая, пока он выкупается. Он всегда чувствовал, что она испытывает перед ним какой-то благоговейный страх, хотя абсолютно не понимал почему. Сейчас, однако, он был уверен, что Мэри Джо влюбится в это место. Он открыл для себя, что она глубоко чувствующая женщина, способная радоваться ветру, охлаждающему щеки, тихой красоте летнего вечера.
Мэри Джо вернулась почти сразу, словно боясь, как бы он не передумал, В руках у нее был маленький сверток, который она привязала к седлу.
— Джефф все еще спит, — сказала она, легко, без посторонней помощи садясь на лошадь.
А вот он был далеко не уверен, что ему удастся это сделать. Живя в лагере ютов, он несколько раз пытался сесть на лошадь без седла, и первые две попытки были неудачными. Когда-то он превосходно ездил без упряжи, но сейчас терял равновесие. И все же он предпочитал ездить без седла. Это давало ему ощущение свободы, единства с животным, и теперь он запустил левую руку в гриву коня и перекинул тело на спину скакуна с легкостью, приятно удивившей его самого.
Уэйд обхватил ногами бока животного, подчинявшегося малейшему сигналу. Было позднее утро, и лучи солнца скользили меж листвы деревьев. Уэйд любил эти горы не меньше ютов, и сейчас дарил их женщине, которая училась ценить их по-своему. Он подавил теплую радость, шевельнувшуюся в его душе от этой мысли. Мэри Джо правила лошадью рядом с ним, их взгляды встретились. Она улыбнулась, и тени, сгустившиеся над ним, рассеялись — по крайней мере, на этот день. Это была чудесная улыбка, полная тихой радости и предвкушения счастья. Стоило ей так улыбнуться, и сердце начинало биться громче, а сам он принимался мечтать о невозможном.
Как он и предполагал, на озере никого не оказалось. Уэйд соскользнул на землю, подошел к Мэри Джо и протянул левую руку, чтобы помочь ей спуститься. Он задержал ее пальцы чуть дольше, чем было нужно, не желая расставаться с теплотой прикосновения, близостью их тел.