Даже после чудесного спасения он не был уверен в том, что когда-нибудь сможет испытать какие-нибудь иные чувства, помимо. ненависти и горечи. Но медленно, очень медленно, некоторая доза покоя, если не счастья, просачивалась и в его жизнь. Тайное сотрудничество с Подпольной железной дорогой за последние три года ослабило страшное напряжение, которое в течение долгих месяцев после возвращения в Америку еще держало его в тисках. Временами Квинн даже чувствовал возобновлявшийся вкус к жизни, но всегда был осторожен. Одна ошибка — и он опять будет в тюрьме или погибнет. Последнее, он уже понял это, было предпочтительнее. Он никогда больше не будет страдать в тюрьме. Никогда.
Раздался резкий стук в дверь. Кэм! Только Кэм мог стучать с таким нетерпением и даже со сдержанной яростью, что выдавало в нем бывшего раба.
— Войдите, — крикнул Квинн, развязывая цветистый платок на шее и с раздражением бросая его на стул.
Дверной проем заполнила огромная черная фигура. Кэм был очень большим, на три дюйма выше, чем Квинн, который и сам возвышался над большинством мужчин.
— Особый груз уже на борту, — доложил Кэм.
— В какой он был форме?
— Не в лучшей, капитан.
— Пассажиры все?
— Некоторых еще нет.
— Никто не выглядит подозрительно?
— Двое. Я их видел раньше, и они глазеют.
— Придется отвлечь их игрой в картишки.
— Да, сэр, — Кэм едва заметно улыбнулся. Он начал улыбаться только через год после того, как его купил Квинн Девро. Кэм понял, что можно будет верить слову Квинна не раньше, чем он получит документ, удостоверяющий его освобождение от рабства. Теперь он мог бы отдать жизнь за своего бывшего владельца. Капитан Девро вернул ему душу.
— Есть еще какие-нибудь интересные пассажиры? — спросил Квинн с видом полного безразличия.
Кэм с любопытством относился к капитану Девро. Этот человек носил маску циника, но под ней скрывал жажду справедливости и сердце, которое очень часто болело за других. Кэму потребовалось немало времени, чтобы понять это да иногда и в его душу закрадывалось сомнение, особенно когда получал от капитана порцию едкой шутки. Он часто думал, что, наверное, никогда не поймет этого человека. Он сомневался, удастся ли это хоть кому-нибудь.
Внезапно Кэм улыбнулся:
— Женщина… хорошенькая… Но много хихикает. Квинн выгнул дугой бровь над одним из своих темно-синих глаз:
— Она далеко едет?
— В Виксбург. — С кем?
— С ней пожилая дама и служанка.
— А служанка хорошенькая? Теперь Кэм смотрел вопросительно.
— Служанка, — повторил Квинн. — Должна быть причина, по которой эта компания привлекла твое внимание. Обычно ты не подсказываешь мне, на каких дам смотреть.