Слушая сбивчивый рассказ Пикеринга, генерал едва сдерживался. Хотел девицу изнасиловать? Вздор. Этого не может быть, потому что не может быть, и все. Преднамеренное убийство? Чепуха. Скорее всего, спасал свою жизнь. Похитил его родных? Верится с трудом. Разве что был вынужден сделать это. Изверги! Заковали в кандалы, заставили шагать под палящим солнцем. И не день, не два… Вейкфилд гневно сжал кулаки.
— Надо разобраться, — сказал он все так же спокойно. — Мой разведчик вовремя сообщил о передвижении апачей? Вовремя. Что же вы не отреагировали?
— Сэр, сержант Питерс твердил… Он, сэр, настаивал, что Маккензи сочиняет, говоря проще — привирает.
— Вы что же, лейтенант, полагаете, что я способен взять на службу разведчика, которому нельзя верить? Вас так надо понимать? Да мой разведчик, к вашему сведению, получая приказ, перво-наперво все тщательно обдумывает, отрабатывает возможные варианты, не опускает ни единой мелочи. Вы, Пикеринг, зеленый юнец, вот что я вам скажу! Молокосос, одним словом.
Лейтенант побледнел и мгновенно стал жалким.
— Сэр, вы… я…
— Вы обязаны были внять его совету! А вместо этого гнали его по пустыне, морили голодом и жаждой! Измывались над ним, и, между прочим, на глазах женщины с ребенком.
— Генерал, он насильник и…
— Это еще надо доказать, — оборвал Пикеринга генерал. — Но даже если… если бы он был виновен, вы обязаны были, обязаны, заметьте, помнить, что он — мой разведчик. А на будущее запомните, вернее, зарубите себе на носу: мы всегда щадим пленных.
— Но, сэр, сержант Террелл…
— Скажите, лейтенант, кто командует гарнизоном, вы или Террелл?
— Я, конечно.
— Понятно, — сказал Вейкфилд. — Делалось все, чтобы Маккензи не добрался сюда живым.
— Сэр, это исключено, — оживился Пикеринг. — Я приказал…
— Ага! Стало быть, это вы приказали, чтобы в пути с ним обращались так бесчеловечно.
— Нет, сэр.
— Нет? Ничего не понимаю. Лейтенант, соберитесь наконец с мыслями и постарайтесь ответить на следующие вопросы. Кто тот безмозглый кретин, который не прислушался к совету моего разведчика и стал виновником зверского убийства десяти моих лучших солдат и жестокой расправы с поселенцами Аризоны, территория которой объята огнем? Это одно. И еще, — генерал понизил голос, — хотелось бы знать, каким образом из вашего лагеря исчезли бесследно мои дочь и внук? И почему?
— Маккензи…
— Пикеринг, вы тупица! — взорвался генерал. — Никчемный, самодовольный болван. Попомните мое слово: я прослежу, чтобы вас направили в такую дыру, где вам небо с овчинку покажется. А сейчас убирайтесь, немедленно! В противном случае я не отвечаю за себя.