— Мне зуек нужен, юнга. Староват ты для того дела, паря, так что лучше проваливай. — Шкипер отвернулся.
— А Игнат, конопатчик, сказывал, возьмешь, — зло бросил несостоявшийся юнга.
— Игнат? — Корабельщик обернулся к кочу, свистнул, нарушая все приметы — вообще-то ни свистеть на судне, ни плевать в воду не полагалось, но, похоже, ему на приметы начхать было.
— А, пришел, господине Олелька Гнус. — На палубе показался конопатчик Игнат. — Давно жду. Заходи давай, чего встал? — Он строго посмотрел на кормщика. Тот пожал плечами и подвинулся, освобождая сходни.
Вслед за Игнатом Олелька прошел по скользкой от разлитого кем-то жира палубе и спустился в носовой трюм, темный, но неожиданно чистый и сухой.
— Тут твое место будет. — Конопатчик кивнул на узкий длинный сундук, в ряду прочих таких же стоявший у левого борта. — Зелье ядовитое давай, спрячу, авось пригодится.
Олелька сунул руку за пазуху и вдруг побледнел.
— Выронил, кажись, зелье-то вчера, в овраге. Сейчас сбегаю, быстро.
Ничего не сказал на это Игнат, только презрительно сплюнул да про себя выругался: вот ведь удружил герр Якоб с помощничком.
Олег Иваныч с Гришей стояли на высокой корме «Святой Софии», смотрели, как матросы загружают в трюм бочки с водой и порохом. Вокруг открывался великолепный вид на Двину с поросшими лесом берегами, на монастырь. Высокая маковка церкви словно лучилась солнцем. Оставив Гришу присматривать за погрузкой, Олег Иваныч — в высоких ботфортах, в камзоле из желтой кожи, с привешенной к наборному поясу шпагой — прошел в кормовую каюту, к Софье. Та разбирала личные вещи. Уже успела застелить волчьими шкурами лавки и теперь раскладывала воинские припасы: арбалет со стрелами и воротом, пару узких мечей, аркебузу с припасами. Вот припасов-то этих как раз и не хватало.
— Пороховницы где, милый?
— Как где? Тут должны быть. Впрочем…
Олег Иваныч выбежал на палубу:
— Гриша, Ваньку где сыскать?
— А чего его искать? — удивился Гришаня. — Вон он, по вантам лазит. Только за ним и смотрю — как бы с нами не увязался. Эй, Ваныпа!
Гриша заливисто свистнул.
— Звал, дяденька Олег? — подбежал к Олегу Иванычу Ваня, русоволосый, светлоглазый, в простой пестротканой рубахе с расстегнутым воротом. Раскрасневшийся, довольный — гляди-ка, быстро плечо прошло, ну, за то Геронтия благодарить надо.
— Ты куда пороховницы дел, отрок? — нарочито хмуро поинтересовался Олег Иваныч. — Иди, ищи.
— Пороховницы? — переспросил Ваня. — А наверное, там вчера оставил, у пня. Сейчас сбегаю. Я быстро.
— Беги, беги… Флаг тебе в руки. — Олег Иваныч проводил отрока взглядом и отдал приказ готовиться к отплытию.