Но что подрагивало у них на головках? Луи не верил своим глазам - это были дурацкие колпаки! Всем им полагалось это позорное отличие во искупление бесчестья - провала своей миссии! О, ничтожества! Значит, потерпевшие неудачу сперматозоиды, обреченные томиться в брюшной полости женщины, в некоем биологическом отстойнике, уже имели понятие о дарвиновском принципе естественного отбора? Липкое разговорчивое гуано внушало Луи омерзение, и он негодовал при мысли, что произошел на свет вот из этого. Неужели и он был частью подобного месива? Не в силах удержаться, он окликнул недоносков, и те засуетились, повернули к нему головки, заговорили разом, стараясь вступить с ним в контакт. И спросили его на своем ломаном диалекте (который мы воспроизводим в соответствии с нормами нашего языка):
- Кто ты? Почему у тебя получаются такие длинные фразы?
(Поскольку жили они вместе и были связаны тесными узами семенного братства, то тыкали всем без разбора.)
- Я сумел осуществиться и стал лучшим из лучших, я достиг всего, устранив вас, и успехом своим обязан вашему краху. Поэтому я говорю нормально!
И он расхохотался. Хвостатый народец яростно затрепыхался, как если на разверстую рану плеснули кислотой.
- Ты лжешь, мы тебе не верим! - вскричали сперматозоиды в один голос.
- Вынужден огорчить вас: все, что я сказал, - чистая правда.
- Расскажи нам, как тебе это удалось.
- Очень просто: с самого начала яйцеклетка выбрала меня. Ко мне был послан химический гонец, передавший тайное послание. Мне было сказано: ты самый ловкий, тебе нужно только выждать, и ты победишь. Если бы вы знали о том, что вас ожидает, то остались бы в стойле папы Освальда. Но вы, подобно безмозглым баранам, ринулись вперед, едва заслышав сигнал из мошонки, и угодили в западню. Когда началась эякуляция - момент весьма неприятный, согласен с вами, - я двинулся вверх с предписанной скоростью прямо к фаллопиевой трубе. А ведь многие из вас толкали меня, норовя отпихнуть в сторону и обогнать, - чтобы окончить дни свои в этой канаве! Я же без помех вошел в шейку матки и спокойно поплыл, ибо был уверен, что достигну цели. Изнуренный длительным путешествием без пищи, я наконец встретился с яйцеклеткой, и она приняла меня, тут же сомкнувшись за мной. Короче, из трехсот миллионов, выступивших в поход, только один прибыл к месту назначения - и это был я.
Мокрицы во рву вновь затрепыхались. Луи, предусмотрительно ни словом не обмолвившийся о Селине, ждал их реакции.
- Скажи, что за жизнь там, наверху?
- Жизнь - это бесконечное страдание, и вы должны благодарить меня за то, что я избавил вас от мук.