Демид знал средство, как не бояться высоты. Если повесить такую веревку в полутора метрах от земли, человек проползет по ней спокойно, не думая о том, что может разбиться. Но стоит высоте завладеть его мыслями, и он постоянно будет помнить о том, что внизу – пропасть, бесконечная, как сама смерть. Он будет представлять, как мокрая от пота рука его соскальзывает, как ногти ломаются в попытке уцепиться за спасительный канат, как сердце колотится в полете – последнем в жизни... Демид усмехнулся, вытер руку о штаны и аккуратно спустил ноги вниз, обвив ими веревку. Секунда – и он повис под канатом, уцепившись за него всеми конечностями. Правая рука, лишенная кисти, действовала как крюк; Демид медленно продвигался вперед ногами, и веревка скользила по сгибу покалеченной руки, натирая кожу до крови. Но Дема не думал ни о чем – он просто полз и полз.
Резкий рывок едва не сбросил Демида в пропасть – он попал в гигантскую воздушную воронку. Воздух закручивался и устремлялся вниз бесшумно, но с неудержимой силой. Защитник повис на одной руке, бешеный шквал тянул его за ноги, словно шланг исполинского пылесоса.
– Табунщик, я падаю! Сделай что-нибудь!
– Сейчас, сейчас! – Табунщик засуетился, торопливо сполз с края туннеля и заскользил к Демиду. Двигался он ловко – гораздо быстрее, чем Демид. Веревка закачалась еще сильнее, Демид держался из последних сил. Наконец он почувствовал мощную руку Табунщика на своем запястье. Пальцы Демида разжались – у него больше не было сил, и он закачался над пропастью – Табунщик держал его здоровой рукой, обрубком другой зацепившись за канат.
– Табунщик, давай вверх!
– Не могу! – Жилы на шее Табунщика вздулись, лицо побагровело. – Тебя здорово тянет! У меня рука соскальзывает!
– Ну еще немного попробуй!
– Не могу... Я сейчас сам свалюсь... Черт возьми! – Табунщик резко разжал пальцы, и Демид полетел вниз, закручиваясь вокруг собственной оси по ходу течения воздушной спирали. Воронка, в которую он падал, приобрела видимые сужающиеся стенки, размалеванные розовыми и фиолетовыми расплывчатыми полосами. Страх неожиданно оставил Демида. Он даже улыбнулся, вспомнив, как Алиса падала в кроличью нору. Здесь, в этом мире, все было так же условно и призрачно, как и в Стране Чудес. Демид почувствовал вдруг уверенность, что с ним не случится ничего страшного. Он не мог понять сил, что правили этим миром, но постоянно ощущал их присутствие – вначале отстранение-наблюдательное, затем настороженное, а теперь в чем-то даже дружелюбное. «Интересно, – подумал он, – из чего сделаны стенки этой воронки? Будем считать, что из клубничного мороженого со сливками. И значит, сейчас я попаду в своего рода кафе, где десерт окружит меня со всех сторон. Я буду плавать в этом взбитом муссе и глотать его килограммами, потому что голоден, как Объедала...»