Мы много говорили с Лурдес. Темы любви мы больше не касались, это слишком будоражило нас обоих. Мы наложили негласное табу на эту тему - до поры до времени. Нам нужно было познать друг друга. И этот момент, el tiempo de felicidad y dolor [Время счастья и боли (исп.).], был у нас впереди.
Я рассказывал ей что-то о своей жизни, она мне - о своей. Мы приземлились в заведении, которое называлось «Ла Косина дель Map», сидели за столиком на открытой веранде на берегу озера, в Древнем Риме. Я уже заказал какую-то рыбу, обсудив предварительно ее достоинства с официантом. Я даже спросил у официанта, свежая ли рыба, и он крутил головой, стараясь понять мою шутку, и вежливо уточнял, что именно я имею в виду, ведь если рыба несвежая, сеньор, то ее нельзя есть. И мы подняли свои бокалы с вином, и громко чокнулись, и я поздравил Лурдес с возвращением, когда вдруг я почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Я повернулся вправо и увидел Цзян.
Я совсем забыл про нее.
Она стояла, прислонившись к колонне. Руки ее нервно теребили большой цветок розы, обрывали багровые лепестки и роняли их на пол - как большие кровавые капли. Слезы текли по лицу Цзян, и губы ее кривились, как у плачущего ребенка.
Взгляд у нее был такой… Мне стало страшно. Я уже видел такой взгляд - в тот день, когда она отдубасила Элизу.
Цзян не должна была затеять драку прямо здесь, в ресторане, где было полно людей. Она могла вылететь из-за этого с работы. И все-таки она могла устроить это. Она была умная девочка, но когда речь шла обо мне, глупела катастрофически. Наверное, я действовал на нее так же плохо, как Лурдес на меня.
– Лурдес, - произнес я негромко. - Я должен предупредить тебя… Тут, в парке, есть одна девочка. Ее зовут Ань Цзян, Сейчас она стоит в десяти шагах от нас и плачет.
– Она китаянка?
– Да. Она еще совсем девчонка. Но она очень сильная, мастер кунг-фу. Она может быть опасной.
– Для кого - опасной?
– Для тебя. Но прежде всего для самой себя. Я боюсь, что она наделает глупостей и ее выгонят с этой работы. Мне бы очень не хотелось, чтобы с ней что-нибудь случилось.
– Ты любишь ее?
– Да, очень люблю ее. Но речь не идет о постели. Это мой лучший друг здесь. Она как сестра мне. Как маленькая любимая сестренка.
– Понимаю… - Поза Лурдес была несколько напряженной - ей хотелось повернуть голову и посмотреть на Цзян, но она не могла себе этого позволить. - Проблема в том, что она любит тебя совсем не как брата. Она мучается. Она хочет тебя. Она теряет контроль, когда видит тебя с другой.
– Да, именно так. И вот еще что: она выросла в спортивном интернате, в социалистическом Китае. Ее всю жизнь учили кулаками прокладывать себе дорогу. Ее учили активно бороться за свое счастье. Она еще не привыкла к западному образу жизни. И пускает кулаки свои в ход без особых раздумий - к сожалению. Она не задумывается о последствиях.