– Сеньора, - говорю я. - Я же предупреждал вас, что эти двое иностранцев - bandidos и bastardos [Бандиты и ублюдки (исп.).].
– Не надо слов! - Она прикладывает уже освобожденный пальчик к моим мужественным губам. - Я знала, что вы придете, что освободите меня! Ведь это судьба…
Вы, конечно, смеетесь. Вы думаете: «Здоровый взрослый бугай, а размечтался, как мальчишка! Мы думали, что ты немножко умнее, Мигель Гомес! С такими фантазиями только романы для дамочек писать…»
И вы абсолютно правы. Потому что реальность не имела ничего общего с тем, что я нафантазировал. Реальность, собственно говоря, была очень лаконичной. Очень короткой.
Она выразилась только в одном звуке.
«Бум мм!»
Как только я просунул свою глупую башку в дверь, что-то тяжелое въехало в мой череп, и я, кувыркаясь, полетел в беспросветный мрак.
Я открыл веки. И не поверил своим глазам.
Я валялся на куче полугнилых шкур в какой-то мрачной комнатушке. Стены ее, сложенные из огромных, грубо обтесанных камней, едва освещались фитильком, плавающим в чашке с жиром. Запах стоял здесь ужасный. Вонь горящего жира, вонь годами немытых тел, вонь испражнений. И еще смрад смерти. Почему-то именно смертью пахло здесь, в этом темном и холодном каземате. Я хорошо запомнил запах смерти, когда работал в морге.
Я пошевелился и застонал. Дотронулся рукой до головы - на ней была здоровенная ссадина. Кровь текла по лбу, стекала на глаза, так что я с трудом мог разлепить ресницы. Я попытался приподняться и тут же упал обратно. Боль раздирала меня изнутри.
Две фигуры, облаченные в бесформенные балахоны, стояли рядом. Одежда одного человека была грязно-бурого цвета, и на ней были нашиты голубые многоконечные звезды. Ряса другого человека была белой, не менее, впрочем, грязной. Лица людей скрывали глубоко надвинутые капюшоны. В полумраке я различал только глаза, внимательно глядящие на меня.
На моих русских быков эти двое не были похожи никоим образом.
– Non aya lugar de mas ofender a nuestra Santa fe, - произнес один из людей, тот, что был одет в белое, - asi en los que hasta aqui dios ha querido guardar como en los que cayeron se enmendaron e reduzieron a la santa madre yglesia [Нельзя допустить дальнейшего оскорбления нашей святой веры как в отношении тех, кого Господь сохранил невредимыми, так и в отношении тех, которые пали, раскаялись и вернулись к святой Матери-Церкви (староиспанаский язык).
Он говорил на странном языке. Кажется, это была разновидность испанского - древняя, наполовину напоминающая латынь.
– Святой Матери-Церкви? - Губы человека в буром балахоне искривились в усмешке. - Уважаемый Фернандо де ла Крус, вы все еще верите в святость Папы и его прислужников здесь, в Испании? Вы, alumbrados [«Иллюминаты» - мистическое учение католического христианства. Появилось в Испании в конце XV века] - забавные люди. Забавные и наивные. Вас обвиняет в греховной ереси Инквизиция. Вас пытают в подвалах демоны, рядящиеся под святош. Вас выводят на аутодафе с кляпами во рту, Вас лишают имущества, публично порют розгами, ссылают на каторгу. Благодарите Бога, что вас еще не сжигают живьем, как скрытых евреев. И все же вы верите в то, что Святая Церковь может вернуться к истинной вере!…