— Гонец прорвался сквозь строй врагов, — пробормотал я.
— Смотрите-ка, ни одной ветки нет, — удивленно сказала Лиза, подходя к плавнику. — Все обломаны. Почему?
— Не обломаны, — поправил Савчук. — Обрублены. Чтобы плавник скорее добрался до своей конечной станции.
Подумать только! Даже это предусмотрел Петр Арианович!
Савчук вооружился лупой и опустился на колени перед плавником. Мы затаили дыхание.
— Нашел! — Этнограф поднял голову. — Дайте-ка нож! Да поострее!
Сейчас он, как хирург, был полностью поглощен ответственной операцией, даже не оглядывался, только требовательно протягивал руку назад и бросал короткие приказания. Их ловили на лету ассистенты, почтительно переминавшиеся с ноги на ногу за его спиной.
В стволе был паз, очень узкий, едва заметный. Со всеми предосторожностями, очень медленно Савчук поддел острием ножа крышку тайника и осторожно приоткрыл его.
Мы увидели щель, заполненную мхом. С лихорадочной быстротой Савчук принялся вытаскивать мох.
Вдруг рука его, погруженная в отверстие, замерла.
— Что там? — спросила нетерпеливо Лиза. — Да ну же, Володя!..
Рот Савчука был открыт, лицо бледно от волнения.
— Пусто! — с трудом выдавил он из себя. — Внутри пусто. Нет ничего!
Я и Лиза, мешая друг другу, ощупали плавник, заглянули внутрь. Да, пусто!..
Тайник, в котором мы ожидали найти письмо, был сделан довольно примитивно, вероятно, самым простым инструментом. Бросалось в глаза, что края отверстия негладко зачищены.
Зато все остальное было сделано с большой заботливостью. Видимо, Петр Арианович боялся, чтобы внутрь не проникла вода и не повредила письма, затруднив впоследствии чтение текста. Поэтому он принял соответствующие меры: заполнил тайник мхом, а затем тщательно заклинил дыру и замазал ее варом.
Неужели же он забыл вложить письмо? Только перевернув плавник, мы поняли, что произошло.
В стволе зияла трещина. Надо думать, меченый плавник был поврежден, когда протискивался вместе с другими деревьями через какую-нибудь стремнину меж камней. Глубокая, рваная рана оказалась роковой. Сквозь эту трещину провалилось то, что делало найденный плавник таким ценным и важным для нас, — письмо Петра Ариановича. Оно безвозвратно погибло на дне Реки Тайн…
Мы долго молчали.
Первым нарушил молчание Савчук.
— Нанесите, пожалуйста, на карту название этой отмели, — будничным тоном сказал он мне, поднимаясь с колен и аккуратно вкладывая лупу в кожаный футляр. — Я предлагаю назвать ее Отмелью Потерянного Письма. Нет возражений? А теперь едем дальше.
Но как бы ни бодрился наш начальник, настроение у всех было подавленное.