Верхушки их были обломаны, стволы скрючены, словно бы деревья оцепенели от нестерпимого холода. Ледяные пальцы мороза пообрывали с деревьев листья, кору. Траурный креп висел почти на каждом стволе.
Когда я углубился в этот странный лес — чем дальше, тем деревья становились все выше и выше, — то увидел, что кое-где рядом с лиственницей попадаются и осыпавшиеся ели. Чуть поодаль росло несколько берез.
Но голые лиственницы казались особенно зловещими. Деревья словно бы застыли в мучительной конвульсии, в том положении, в каком их настигла смерть.
Впечатление усугублялось мертвенной неподвижностью всего, что меня окружало. В ущелье царило безветрие. Деревья будто окаменели.
Я подумал, что зимой здесь, наверное, еще страшнее. Когда ветер, скатившись со склона, пробирается в ущелье, деревья начинают раскачиваться и скрипеть ветвями — сначала неохотно, потом все быстрее и быстрее. Зловещий однообразный перестук, словно бы это, стуча костями, принялись приплясывать на месте скелеты, целая толпа скелетов!..
Фу ты чертовщина? Какие, однако, мысли приходят в голову в этом лесу!..
Я выстрелил из ружья в воздух, чтобы оповестить своих товарищей о сделанном мною открытии.
Через несколько минут Савчук, Лиза и Бульчу показались из-за поворота. Они очень спешили, чуть ли не скатились с горы ко мне под ноги.
— Ты жив?.. «Дети солнца»?» Что случилось? — спрашивала Лиза на бегу, задыхаясь. Бульчу с мрачным видом озирался, держа ружье на изготовку.
Тут только понял я, как напугал своих спутников.
— Вот! Лес нашел… Хотел, чтобы и вы… — сконфуженно пробормотал я.
Лиза, Бульчу и Савчук с изумлением осматривались по сторонам.
— Все правильно. Так и должно быть, — сказала Лиза, отдышавшись. — Это вторая фаза остывания оазиса. Когда горящий пласт доходил до предела грунтовых вод, горение постепенно затихало, прекращалось на отдельных участках. В результате неравномерного давления в ущелье проникали массы холодного воздуха, возникали смерчи, вихри страшной силы.
— Значит, настоящий живой лес где-то рядом? — нетерпеливо спросил я.
— По-видимому, недалеко. Возможно, даже за тем поворотом!
— Так идемте же скорей! Что мы здесь стоим?
— Вы забыли, что через двадцать минут у вас разговор с Новотундринском, — сказал Савчук, посмотрев на часы.
— Да, правильно.
Мы все-таки пообедали наспех, то и дело поглядывая на глубокий разлом в горах, за которым слоился голубой сумрак. Кусок не шел в горло.
С Новотундринском я связался очень быстро. У аппарата меня ждал Аксенов.
— Ну как? — спросил Аксенов с волнением. — Успех или неуспех? Нашли? Дошли?