Нырте стало жарко. Он сбросил верхнюю одежду на снег. Мокрое от пота лицо раскраснелось, глаза сердито блестели. Он распалялся все больше и больше.
На поединок со своим бывшим другом Нырта согласился с неохотой. Он чувствовал привязанность к чужеземцу. Это был хороший, приветливый человек — и храбрый; в котловине помнили, как бесстрашно кинулся он на выручку Кеюлькана, поразив всех неожиданностью своего появления.
Но чужеземец нарушил запрет, пытался бежать, и совет старейшин приговорил его к смерти. А Нырта не смел ослушаться совета старейшин.
Конечно, он предпочел бы, чтобы чужеземца убил кто-нибудь другой, например Ланкай. Много лет уже продолжалось соперничество между ними, но сейчас Нырта охотно уступил бы Ланкаю. Совет, однако, избрал Нырту.
Впрочем, мало чести для такого прославленного охотника убить человека, почти не умеющего владеть оружием. Нырта хотел кончить-нежеланный поединок быстро, одним ударом.
Чужеземец, однако, перехитрил его. Он надел на ноги удивительную обувь. Вот уж обувь так обувь!.. Не то что эти заговоренные унты, которые увязают в рыхлом снегу. Никчемное колдовство!
И заговоренные стрелы летят совсем не туда, куда надо, хотя Хытындо сказала Нырте, что они сами найдут цель. Нырта спустил уже три стрелы с тетивы, а противник его еще жив. Самолюбие охотника было уязвлено. Его выставили на посмешище перед народом! Десятки зевак глазели на него сейчас и глумились чад ним!
Глупец Ланкай, наверное, приплясывает на месте от радости и бормочет: «О Нырта! О плохой охотник Нырта! Зря совет старейшин избрал тебя, чтобы ты убил чужеземца. Нет, видно, чужеземец убьет тебя!»
И Фано, жена Нырты, стоит с другими женщинами в толпе и смотрит, как муж ее, хвалившийся первой же стрелой положить чужеземца, бегает за ним, пыхтя, отдуваясь и увязая в снегу. Ей стыдно смотреть на мужа. Она отвернулась, закрыла лицо рукавом.
Ныртой овладел гнев. В приступе неудержимой ярости он метнулся за облаком снежной пыли. Убить чужеземца, убить!..
Но чужеземец скатился со склона и невредимый исчез между деревьями. Четвертая стрела, жалобно пропев, пролетела мимо.
Луна, поднявшись уже довольно высоко над зубчатыми гребнями гор, лила спокойный плотный свет на толпу людей в развевающихся меховых одеждах.
«Дети солнца» вошли во вкус потехи, старались не пропустить ничего в удивительном зрелище. Давно уже отстала Хытындо — плелась позади, с трудом переставляя короткие толстые ноги, проваливаясь в снежные ямы и ругаясь сиплым голосом. Якага забыл о ней и, вприскочку перебегая между деревьями, подбадривал Нырту пронзительными выкриками.