— Не в клюве гуся, конечно. За семью печатями… Прошу пройти в эту маленькую дверь. Осторожно, ступеньки!
Записка сберегалась в кабинете директора в особом, герметически закрытом стеклянном ящике.
Я присел к столу.
Кусок бересты имел четырехугольную форму и загибался, как свиток. Надпись сделана была микроскопическими печатными буквами с сохранением старой орфографии. Сначала чем-то острым (шилом или гвоздиком) выцарапывались углубления для букв, потом они заполнялись золой, разведенной в воде.
Вот что мне удалось с трудом разобрать: «Таймыр… идя на юг… воздушному следу… верховьях реки… назыв… детьми солнца… Птицей Маук… единоборство… жив… помощи…»
— Текст бессвязный, — разочарованно сказал я, поворачиваясь к Савчуку.
— Надо читать между строк.
— А вы прочли?
— Попытался. Начал заполнять пустоты между уцелевшими словами, перебрасывать смысловые мостики…
— И получилось?
— Судите сами.
Савчук вытащил из кармана смятую бумажку, испещренную поправками, и прочел:
— «Я, имярек, потерпев кораблекрушение, попал на Таймыр. Идя на юг по какому-то воздушному следу, после долгих скитаний очутился в верховьях такой-то реки и пришел к людям, называющим себя „детьми солнца“…» Ну как?
— Складно… Дальше.
— Дальше не так складно. Птица Маук?.. Пока еще не возьму в толк, что это за диво. Возможно: «столкнувшись с Птицей Маук»?..
— Понял… «Вступил с нею в единоборство»?
— Да, в этом духе. И в заключение: «меня считают погибшим, но я жив и прошу помощи…» Затем, как водится, фамилия, дата, указание координат.
— Их-то и нет?
— К сожалению, нет. Край записки надорван.
Я в раздумье откинулся на спинку стула.
— В общем приемлемо. Записка, бесспорно, послана с Таймыра.
— А некоторые этнографы, представьте себе, не верят, считают мистификацией, — пожаловался Савчук. — Даже статья появилась: «Странная мистификация в Арктике». У меня есть газетная вырезка. Хотите прочесть?
— Не хочу!
Я фыркнул. Подобная реакция была, по-видимому, приятна Савчуку: он улыбнулся.
— Мистификация? — сердито сказал я. — Чушь, чушь!.. Извините, не могу спокойно. Мне эти скептики в свое время так насолили!.. И какие сомнения? Письмо подлинное! Все говорит за это!
— А что именно, по-вашему?
Я принялся загибать пальцы:
— Внешний вид записки, раз! Экспертиза орнитологов, два! Анализ текста, три!
Этнограф засмеялся от удовольствия и потер руки:
— Я очень рад, что не сомневаетесь в подлинности письма. Но теперь займемся его автором…
Савчук перегнулся через мое плечо и постучал пальцем по стеклу, за которым лежала береста.
— Да, займемся автором письма. Кто он?..