После ночной вылазки в Долину Алых Скал Кеюлькан открыто порвал с Хытындо. Наутро он перетащил свой скарб в жилище Нырты и поселился там.
Шаманка могла кусать себе от злости пальцы, пинать ногами ни в чем не повинного Якагу, вопить и бесноваться сколько ей угодно. Люди переглядывались и покачивали головами. Однако же силен Тынкага, если даже родной внук Хытындо, которого та готовила в шаманы, отступился от нее! Но сам Петр Арианович, хотя и радовался этой своей маленькой победе, настроен был по-иному.
Тайна Маук не разгадана, и он бессилен что-либо предпринять. Непонятное существо по-прежнему держит в своих цепких когтях маленький народ «детей солнца», не выпуская его из гор.
А медлить больше было нельзя.
Все тревожнее отдавался в ушах Петра Ариановича мерный перезвон капель в самодельных водяных часах, которые стояли перед ним на столе. Время оазиса истекало.
Могучие подземные силы, давшие ему жизнь и поддерживавшие ее, шли на убыль.
Надолго ли еще хватит угля в «топках»? Этого Петр Арианович не мог сказать. Дыхание окружающих холодных пространств год от года становилось все более ощутимым. Целыми днями теперь ледяной, пронизывающий ветер кружился и плясал в долине, подминая под себя траву, пригоршнями срывая листья с деревьев.
Люди постепенно двигались вдоль котловины, перенося свои стоянки выше по реке. Позади, за спиной, оставался мертвый лес, высохшие, лишенные листвы и хвои деревья, поблекшая, почерневшая трава.
В пустоты, образовавшиеся на месте выгоревшего угля, проваливалась, оседала земля.
Обитатели котловины жили в тревожной обстановке обвалов, оползней, местных землетрясений. Пейзаж вокруг то и дело менялся. Однажды летом обвал перегородил реку и несколько чумов оказались в воде. В другой раз большой участок почвы с березовой рощей сполз с горы.
Оазис разрушался на глазах.
Так же неутешительны были наблюдения над фауной котловины.
Год от года все меньше гусей, куропаток, чаек прилетало сюда. Инстинкт не обманывал перелетных птиц. Они чувствовали: тут происходит что-то тревожное, опасное.
Покидали неблагополучные места и животные. Случалось, что даже Нырта возвращался домой без добычи, с пустыми руками.
Весной 1934 года Петр Арианович отметил в своем дневнике, что в котловине совершенно пропал заяц, а год спустя ему довелось наблюдать большое переселение пеструшек. Он удил рыбу с Кеюльканом и вдруг увидел странную процессию. Пеструшки шли по узкой закраине противоположного берега. Трудно было определить на глаз число, во всяком случае, их было не менее нескольких сотен.