— Сядьте, Владимир Осипович, — попросил я. — Вот что мне пришло в голову. Договоримся с Бульчу, попросим довести до верховьев реки. Ведь он бывал там. А? Что, если проводником его? Как он? Дойдет?
Савчук окинул Бульчу критическим взглядом:
— Где ему!.. Стар, слаб…
— Стар, стар, — поддержали Камсэ и его жена.
Но они недооценили старого охотника.
Есть такие игрушечные чертики, которые выскакивают из коробки, чуть надавишь скрытую внутри пружинку. Что-то в этом роде произошло с Бульчу. Он сразу же распрямился, вскинул голову, развернул плечи.
— Я проводник! Я! — сказал он, ударяя себя в грудь.
Камсэ продолжал с сомнением покачивать головой.
— Дорога трудная, — сказал он. — Горы, реки… Подумай: дойдешь ли, доведешь ли?..
— Был там, — сказал Бульчу коротко.
— Тогда был молод, силен. Потом очень боялся оспы…
Бульчу рассердился. Маленькое лицо его сморщилось еще больше, глаза злобно сверкнули. Он молча ткнул зятя сухощавым кулачком в бок. Тот не ожидал нападения и повалился от толчка.
Это развеселило Бульчу. Визгливо смеясь, он вскочил на ноги, схватил ружье и щелкнул курком, показывая, что стреляет. Потом прошелся мимо нас какой-то странной, скользящей походкой, как бы крадучись, остановился, пробормотал: «Там» — и приложил руку щитком ко лбу, будто всматриваясь в даль.
Эта мимическая сцена показалась мне очень убедительной.
Ведь мы были первыми людьми, которые отнеслись с доверием к Бульчу. Поэтому ему хотелось услужить нам. Мало того: старый охотник был самолюбив, а сейчас представлялась возможность вернуть себе утраченное уважение соплеменников, избавиться наконец от унизительного прозвища — «Человек, который потерял свой след».
— С председателем надо поговорить, — сказал Камсэ, нерешительно глядя на тестя. — Что еще правление колхоза скажет…
— Отпустит! — вскричал старый охотник. — Для такого дела, увидишь, отпустит! Надо же приезжим товарищам помочь.
— Ну что ж! По рукам, Бульчу? — улыбнулся Савчук и, размахнувшись, шлепнул охотника по ладони, скрепляя сделку традиционным жестом.
В середине ночи я выбрался из чума, чтобы подышать свежим воздухом.
Небо над головой было озарено призрачными огнями северного сияния. Здесь, в центре снежной пустыни, оно навевало страх. Кругом мертвенная тишина, ветра нет, и лишь причудливые бледно-красные отсветы медленно растекаются по небу, как зарево каких-то фантастических пожаров.
Закинув голову, я думал о том, что каждое явление природы предстает совершенно иным с разных точек зрения. Для художника северное сияние — красивое, грандиозное зрелище. Для магнитолога — это след электромагнитных бурь в верхних слоях атмосферы. И наконец, для этнографа — это неопровержимое доказательство того, что юкагиры — самый древний народ на Крайнем Севере, потому что другие народы называют северное сияние «юкагирским огнем».