Мордвинов внимательно осмотрел их всех, приказал:
— А ну, разувайся! — и все пятеро немного удивленно, хотя и покорно, стянули сапоги. — Конечно, так и есть, — грубовато сказал Мордвинов, — чему вас дома учили? Вон только у одного портянки верно намотаны.
Он тут же разулся сам, показал, как намотать портянки.
— Чтобы лучше носка была, — объяснил он, — ни одной толстой складки, а то вы на первой же версте пищать начнете.
Мордвинов поучал неопытных бойцов, а сам видел, как одна группа за другой быстро снимаются с места, уходя во тьму полярной ночи, тают на снегу длинные тени от их балахонов. «Торопятся, — неодобрительно подумал он, — боятся, что времени не хватит; ну пусть торопятся». И он с деловитым спокойствием проверил еще снаряжение и продовольствие своих подчиненных, заставил убрать на оружии лишнюю смазку и только тогда хлопнул рукавицами:
— Пошли, ребята!..
Ребята сразу наддали ходу, стремясь не отстать от ушедших партий, но он придержал их:
— Не спеши, нам еще далеко идти…
При свете карманного фонарика он вскрыл пакет и вначале даже не поверил своим глазам. На маленькой, величиной с ладонь, но подробной карте чернела жирная черта линии фронта, а пунктир маршрута, по которому он должен был пройти сам и провести людей, вилял среди обозначенных ущелий, дотов врага и пулеметных гнезд. Когда посредник предупреждал его, чтобы уклоняться от столкновений с противником, Мордвинов думал, что имеется в виду противник условный, но оказывается…
— Подойдите сюда, — распорядился он. — Вот здесь, видите, тянется глубокий каньон, через который мы должны перейти линию фронта. Проходы в каньон простреливаются вот с этих точек, что обозначены на карте. Нам надо как следует застегнуть маскхалаты, и мы проползем по снегу, как невидимки. Далее…
Он говорил и чувствовал, что того Мордвинова, какой был раньше, уже нет; есть Мордвинов другой — офицер, ответственный за судьбу этих пятерых юношей…
Начальник школы поднес к глазам часы: стрелки показывали половину одиннадцатого — наступал хмурый полярный день, за откинутым пологом палатки кружился снег.
— Все-таки, — вздохнул майор, — я напрасно посоветовал вам дать Мордвинову самый сложный маршрут.
Ярцев, ничего не ответив, часто затягивался папиросой. Лицо его посерело, щеки ввалились. С верха палатки ему на голову осыпалась сухая изморозь, но он словно не замечал этого.
— Что за маршрут вы ему дали? — осторожно спросил начальник школы. — Куда он ведет?
— В самое логово зверя, — ответил лейтенант. — Но там есть такие лазейки, что, если этот курсант не сбился с верного пути, указанного в карте, он должен выбраться!