Хмыров грустно усмехнулся, когда увидел одного из таких «матросов». Какая-то девушка в тельняшке, плотно обхватывающей маленькую девичью грудь, красила кожух машинного отделения. Привычным глазом он успел заметить все: и то, что кисть в ее руке не «играет», и то, что краски уходит слишком много.
— Эх, ты! — сказал он, подходя к девушке и отбирая кисть из ее тонких пальцев. — Разве так красят! — И, подсев ближе, стал объяснять тоном старшего: — Столько краски на флейц только англичане берут. Ну, это их собачье дело, зато у них борта всегда шелушатся. А ты вот так обмакни ее и веди под сорок пять градусов… Видишь, как я!
— Уже учишь? — раздался за спиной знакомый голос.
— Учу, — сказал Хмыров, оборачиваясь и протягивая Корепанову руку. — А ты тоже здесь?
Отошли в сторонку. Сели на доску рыбодела.
— Рыбный мастер у вас где?
— В консервном отсеке. А что?
— Я к нему. Пусть проведет к капитану. — И, протягивая коробку папирос, предложил: — Закурим?
— Нет, я бросил.
— Чего так?
— Легкие, — ответил Корепанов и, постучав себя кулаком по груди, закашлялся. — Это у меня, брат, от студеной воды. Много я поплавал тогда, когда «Аскольд» на дно пошел…
Махнув зачем-то рукой, Хмыров спустился в консервный отсек. У двери в отсек, загораживая широкой спиной проход, стоял рыбный мастер, одетый в высокие, по пояс, кожаные пуксы. Хмыров хлопнул его по спине:
— Эй, мастер!
Мастер повернулся, и матрос в удивлении отступил назад: перед ним стояла тетя Поля.
— Ты чего это, дьявол, меня бьешь! — обрушилась она на него. — Я тебе не девка, чтобы играться тут с тобой… Сказывай, зачем пожаловал? Я рыбный мастер!..
И, докладывая по всей форме о своем прибытии на «Рюрик» для прохождения службы, Хмыров горестно размышлял:
«Тетя Поля — это не Антон Захарович, она те покажет, как чай на клотике пьют. И ленточку с ней не так-то легко заработаешь!..»
Мертворожденный
— Эй, капрал, принимай!..
Окошечко в железной двери откинулось, образовав что-то вроде маленькой полочки, и широкая рука охранника с тупыми грязными ногтями поставила на эту полочку дымящуюся миску с супом.
— Сегодня твоя рыжая потаскуха Финляндия приняла условия нового военного договора с Германией, — объяснил ему охранник, показывая глазами на миску с супом. — Твой Рюти договорился с нашим Риббентропом. Наконец-то!.. В честь этого мы тебя накормим до отвала. Жри, рыжий!..
Теппо Ориккайнен сел на табурет и, поставив на колени миску, стал быстро есть. В каземате Печенгской военной тюрьмы, где от сырости ломило кости, согреться можно было только тем, чтобы как можно скорее наглотаться горячей похлебки. На веснушчатом лбу капрала выступил пот; он допил остатки супа через край миски и облизал ложку.