Бехтеев ответа не дал, — должен обдумать.
Поздно вечером, когда вице-канцлер уединился для сна отдельно от жены (снова запой), Бехтеев нагрянул к нему в покои.
Согласный ехать в Париж, он развернул лист бумаги:
— Я все измыслил, ваше сиятельство, а о чем мыслил — тому следуют пункты… Первое, — провозгласил Бехтеев. — Ежели в Париже потребуют от меня рукописно, то с чем я прислан?
— А мы сочиним мемориал на имя министра Франции Рулье.
— Пункт вторый, — внятно читал Бехтеев. — Употреблять ли мне о своей персоне термины, како: прислан я от ея императорского величества Елисаветы кроткия или же токмо от вашего сиятельства в Париж направлен?
Воронцов подумал, что посоветовать. Усмехнулся:
— А ты, Федор Дмитрич, схитри: будто бы от меня прислан, а ежели вникнуть, то будто и матушка тебя послала… Внял?
— Внял, — кивнул Бехтеев. — Статья далее: каким образом отвечать мне о том трактате, коим вавилонски связала себя Англия с Фридрихом? Дураком, што ли, прикинуться? Или же выказать Версалю все презрение свое, россиянина достойное?
— В этом случае так держись… — поучал его Воронцов. — Мол, трактат сей немалое шумство у нас вызвал, и с Лондоном изъяснения еще чинятся. И плечом эдак пожми, будто удивлен!
— И еще пункт, — ровно читал Бехтеев. — Каково мне держать персону свою, ежели версальцы меня станут пытать об аглицких субсидиях?.. Как тут мне быть?
Вопрос был сложный, и Воронцов не сразу нашелся.
— Тут хитроумным Вольтером будь. Отвечай по всей тонкости философской. Мол, затем и отпихнулись от денег лондонских, потому как теперь от Франции брать желали бы! Но, смотри, — погрозил Воронцов Бехтееву, — о денежном предмете возвещай деликатно, ибо французы — не англичане, и в долг дают всегда с потугами, будто ежа против шерсти рожают.
— Все ясно, а лишних бумаг в дорогу не надобно! И тут же, над пламенем свечи, Бехтеев испепелил свои «секретные пункты». Легкий на подъем, он поскакал в Париж, дабы занять там положение, примерно равное тому, в каком находился Дуглас в Петербурге… «Без чина»!
***
Вот что достойно удивления: две великие страны накануне большой войны сходились для союза с помощью двух.., гувернеров. Два никому не известных учителя (совсем не дипломаты!) протягивали первую ниточку дружбы между судьбами Франции и России. Именно благодаря им, этим гувернерам, впервые за всю мировую историю Россия и Франция должны были сражаться в одном лагере.