— До Архангельска?
— Ага.
— К родным, выходит?
Савка показал конверт последнего письма от отца.
— И адрес имеется — номер полевой почты. Он у меня не как-нибудь… Комиссар!
— Это фигура, — оценили его отца военные. — Только, милый, номер полевой почты — это еще не номер дома.
— Я найду. Только бы в Архангельск поскорее… Него уж!
Вот и конец пути. Вокзал — на левом берегу Двины, а город — на правом. Моста через реку нет, и пассажиры дружно топают через подталый лед. Даже не верится, что там, в этих улицах города, в хитросплетении корабельных мачт, где-то сейчас находится отец Савки, который еще не ведает, что они уже здесь, только на другом берегу… Савка сгрузил все вещи в горку на перроне вокзала, поверх скарба усадил мать, и она ткнула кулаком в синий узел, проверяя:
— Машинка-то еще здесь? Здесь будто…
Савка перед уходом строжайше наказал ей:
— Ты сиди, пока я папу не найду. Главное, стереги чемодан — в нем мои сочинения.
По скользкой, наезженной санками тропе он съехал с берега на лед реки. Где же искать отца? Напрасно он расспрашивал прохожих, показывал им конверт!
— Где тут найти — вот, по такому номеру?
— По номеру? Не знаю, — отвечали прохожие.
А один даже повертел конверт в руках, потом сказал:
— Ну и комик же ты, приятель!
Забрел Савка и на почту, где выстоял длиннющую очередь, чтобы задать все тот же вопрос. Но и здесь его постигло жестокое разочарование:
— По номерам полевой почты справок не даем…
Его уже шатало. От голода. От холода. От недосыпа. Плечо сильно болело, и Савка заметил, что пальцы левой руки разжимаются с трудом.
В пустынной сберкассе, куда Савка зашел обогреться, за стеклами окошечек сидели две барышни. Яростно и жарко пуляла искрами железная печка…
— Тебе тут чего? — спросили барышни.
— А… нельзя? — ответил вопросом Савка.
— Можно. Только не укради чего-нибудь.
— Чего у вас красть-то. Мне бы так… погреться. Из Ленинграда я, из блокады. Приехал вот… а не знаю…
Отношение к нему сразу переменилось, и Савка снова тряс конвертом, рассказывал про отца, что тот служит на кораблях, и не как-нибудь, а комиссаром.
— Так тебе в Соломбалу надо.
— А что это такое? — спросил Савка, запоминая.
— Остров. Ну, как в Ленинграде — Васильевский. В Соломбале, на второй лесобирже — флотский Экипаж. Старый кирпичный дом в пять этажей. Вот там свой конверт и покажи…
Пришлось опять переходить речку, и — правда! — показался большущий домина казенного вида, без занавесок на окнах. Возле пропускного пункта похаживал румяный матрос-новобранец с винтовкой. Ему было явно скучно, и он припугнул Савку штыком: