«Бог ты мой! – сказала себе Санди. – Я, похоже, начинаю играть в „дочки-матери“».
Убедившись, что вокруг ни души, она взяла Робина за руку и пошла с ним к лифту. Было уже поздно, и Санди надеялась, что если повезет, то они не встретятся с соседями. В этот час многие, наверное, досматривают спектакль или сидят в баре. Оказавшись в кабине, Санди попросила Робина убрать руки в карманы, чтобы скрыть бинты. Небеса были к ним милостивы, и они спокойно добрались до нужного этажа, не столкнувшись с нежелательными свидетелями. Войдя в квартиру, Санди первым делом задернула штору, включила лишь две слабенькие лампочки и отвела своего подопечного в комнату для гостей.
– Тебе сейчас необходимо поспать, – сказала она. – Утро вечера мудренее.
Заставив Робина принять легкое снотворное, Санди сделала ему противостолбнячный укол, поскольку была уверена, что мальчику ни разу в жизни не делали прививок. У нее по спине пробежал холодок при мысли, что у ребенка могло начаться воспаление. Как она тогда объяснит его пребывание здесь?
Решив, что лучше об этом не думать, Санди помогла Робину раздеться, так как перевязанные руки ограничивали его в движениях.
– Дверь я оставлю приоткрытой, – сказала она. – Если тебе что-нибудь понадобится, зови меня, не стесняйся.
Не ответив, Робин скользнул в постель, а Санди вышла из комнаты.
«Сумасшедшая, – раздался некстати внутренний голос. – Если в ФБР станет известно, чем ты занимаешься, тебе несдобровать!»
И в то же время ее не покидало радостное возбуждение.
Сейчас Санди была не в состоянии строить долгосрочные планы, но овладевшая ею непонятная дерзкая сила подхлестывала ее упорство, заставляла пройти через все испытания, чтобы оставить у себя Робина, оставить для одной себя…
Она посмотрела на телефон. Еще не поздно. Можно позвонить в Федеральное бюро и сообщить, что ей удалось подобрать мальчика на проселочной дороге. Не очень правдоподобное объяснение, но вряд ли кто-нибудь станет докапываться до истины. Или просто набрать номер Миковски, что сразу вернет ее «в ряды», и она перестанет чувствовать себя преступницей. Однако Санди прекрасно понимала, что делать этого не станет.
Налив себе виски, она долго сидела в гостиной, перебирая в уме неясные варианты их будущей жизни вдвоем с Робином. У отца был дом в Малибу, где он когда-то встречался с подругами. Отказавшись с годами от своих привычек, отец передал ключи дочери. Санди там почти не появлялась, поскольку терпеть не могла местной фауны, состоявшей в основном из наглых преуспевающих бизнесменов с атлетическими телами, любовно вылепленными с помощью бодибилдинга. Она знала, что недостаточно красива, не так уж молода и не настолько богата, чтобы претендовать на место в довольно узком кругу этих господ. Дом, однако, обладал целым рядом несомненных достоинств и мог стать роскошной конспиративной квартирой. Просторный, с чердаком, превращенным в очаровательную гарсоньерку, устланную белым мехом в полном соответствии с дурным вкусом своего времени, дом стоял на сваях и окнами смотрел на океан. В этом фешенебельном гнездышке Робин смог бы вести уединенное существование, по крайней мере первое время. Потом нужно будет придумать что-то другое. Например, уехать из Калифорнии на север и начать там новую жизнь. Окончательно порвав с прошлым, Санди станет выдавать себя за вдову или разведенку, в одиночку воспитывающую своего мальчика. Если Робин тоже приложит к этому усилия, соседи ни о чем не догадаются.