— Что ж, вам это удалось. — Соломин в смущении помял в кулаке подбородок. — Тут, понимаете ли, Неякин о чем-то догадывается… уже намекал. А у вас в городе дела?
— Нет. Я приехал лишь затем, чтобы предоставить вам возможность арестовать меня за совершенное мною убийство. Но в этом случае у меня просьба: отпустите меня на зимовье, чтобы я мог снять капканы, поставленные на зверей, и попрощаться с женщиной, которая меня очень и очень ждет… Заодно уж можете меня и поздравить — скоро я стану отцом!
Соломин убрал со стола судейское зерцало (присутствие этого атрибута правосудия невольно сковывало его).
— Я не хотел бы этого делать. — Он кивнул на шкаф канцелярии, в котором все было перевернуто. — Видите, что натворили японцы? Если угодно, займитесь раскопками этой Помпеи сами. Я разрешаю вам изъять отсюда автограф своих показаний.
— Благодарю. Но мой автограф сожрал Губницкий.
Он поведал об условиях, в каких это случилось.
— Не думаю, чтобы это было так уж вкусно…
Андрей Петрович долго и взахлеб хохотал.
— За много последних лет, — сказал, с трудом отдышавшись, — я впервые смеюсь так легко и отрадно. Мишка Сотенный прав — с вами не пропадешь… Скажите, у вас есть время?
— Оно всегда есть у меня.
— Тогда, может, мы выпьем?
— И рад бы, да не могу. Я заметил, что упряжка терпеть не может, если от меня пахнет спиртом. Правда, псы повинуются мне, но зато вожак становится апатичен.
— Ах да! — сказал Соломин. — Вам ведь обязательно надо вернуться, вас очень ждет эта женщина… Завидую, — нечаянно признался он. — Вы, пожалуйста, передайте своей супруге глубокий поклон от меня. А на время родов советую вам перебраться в Петропавловск, здесь есть опытная повивальная бабка.
— Не стоит. Я справлюсь сам.
— А сумеете?
— Беременность женщины — это ведь не болезнь женщины. Природа сделает все сама. Мне останется только помочь ей.
— Господин Исполатов, от души желаю вам счастья.
— Спасибо. Кажется, я обрел его… Андрей Петрович вышел во двор проводить траппера. Собаки дружно отряхнулись от снега, вожак повернул голову.
— Все-таки, — сказал Соломин, — я бы на вашем месте не задерживался на Камчатке, а уехал бы куда-нибудь подальше. Пройдет еще год-два, и старое может открыться.
— Я подумаю.
— Подумайте и махните в Австралию или даже на алмазные копи в Родезии. Английский вы знаете, растерянным человеком вас не назовешь… Да мало ли существует мест на свете, где вы можете хорошо закончить свою жизнь.
Исполатов с горьким смехом притопнул торбасом:
— Закончить ее хорошо можно только вот здесь!
— Но такие люди, как вы, нигде не пропадут.