Казаки и пришли бы на подмогу к поручику, но воющий смерч горной воды страшил их коней, и до Карабанова долетали только их советы:
— Потрафь справа!
— По щитку-то сунь, сунь! ..
— Не пущай за повода хватать! ..
— Руби, а не коли: у яво панцирь! ..
— Локоть отставь, срубнет…
Улучив момент, Андрей ударил снизу, отбив саблю врага в сторону, и сам не заметил, когда щит был раскроен им надвое.
Еще два-три перехлеста лезвий. «Так, — решил поручик, — теперь я возьму его на финтугардэ».
— Вжиг! — пошла вперед шашка: успел увернуться, вшивая гадина…
— Аи гяур, аи гяур!
— Замолчи, собака! — прикрикнул Андрей.
Вжиг… вжиг… дзинь… дзень…
Лошади грызут одна другую — звереют тоже.
«Раз! — на тебе, получай», — и сабля курда со звоном взлетела кверху; он едва успел перехватить ее за ремень.
— Ловок, бес! — донеслась из-за реки похвала Ватнина. но к кому она относилась — к нему или к курду, Андрей сообразить не успевал.
Вжиг… вжиг…
Все-таки, что ни говори, а спасибо вам, мсье Шетарди: этот дикарь уже не наскакивает, а только защищается…
Раздалось: «Крак! » — и Андрей опустил свою шашку. «Неужели так просто убить человека? » — подумал Карабанов и удивился, что нет в нем никакой жалости. Он долго ловил недававшегося арабчака и отдал лошадь Ожогину.
— Бери! — щедро сказал поручик.
11
И двум очам полузакрытым
Тяжел был свет двойного дня
С.П.Шевырев
Состоялся неприятный разговор. Потресов поймал его за рукав на улице, оглянулся воровато и жалко, спросил:
— Андрей Елисеевич, вы меня извините, пожалуйста, но… Нет ли у вас взаймы? Рублей сорок?
— Вы знаете, майор, — сказал Карабанов, — я давно ждал, что вы попросите у меня денег. И меня даже предупредили, чтобы я не давал их вам.
— Да? Кто?
— Капитан Штоквиц.
— Боже мой, ну что я ему сделал плохого? — приуныл майор. — Выручите, голубчик, если можете!
— И я, — досказал Андрей, — конечно, с удовольствием бы вас выручил. Я не обращаю внимания на сплетни. Но, увы и ах, сам без копейки!
Потресов сразу как-то сник, даже обмяк телом, погоны повисли на его плечах наклонно.
— Вы не поверите, но так надо, так надо. Хотя бы рублей двадцать!
— И лицо у майора плаксиво вытянулось; стало его жалко — у него были такие добрые и чистые, как у ребенка, глаза…
Карабанов вынул из кармана дорогую папиросницу, полученную в приз на скачках в Красном Селе от великой княгини Евгении Максимилиановны Лейхтенбергской; крупный солитер, вправленный в платиновую подкову, хранил в себе надежду Андрея когда-нибудь кутнуть на его стоимость.
— Пошлите денщика к менялам на майдане, — щедро разрешил он майору. — Возьмите себе сколько нужно, а остальное просадим в Эривани. Берите…