— Боюсь, что уверенности в этом нет, поскольку почитай весь запад, пусть не открыто, склоняется на сторону императрицы. Сейчас все затаились, но это затишье перед бурей. Ты знаешь, что граф Роберт Глостерский нынче в Нормандии у императрицы?
— До нас доходили такие слухи. По мне, так это не удивительно — он ведь ее сводный брат и, как говорят, любит ее. К тому же он человек независтливый.
— Достойный человек, — признал Хью, отдавая должное противнику, — таких немного и в том и в другом лагере. Помогает сводной сестрице, а мог бы и сам попробовать завладеть троном. Пока западные графства спокойны, но тамошние лорды пойдут за Робертом. А я не верю, что он вечно будет отсиживаться за морем. Ходят слухи, что он и Матильда пользуются каждым удобным случаем, чтобы переманить на свою сторону английскую знать — так что, возможно, они обзавелись сторонниками не только в западных графствах. А коли так, война может возобновиться. Стоит Матильде заручиться сильной поддержкой, и эта леди не станет сидеть сложа руки.
— Дочери Роберта замужем за самыми могущественными вельможами Англии, — задумчиво промолвил Кадфаэль. — Одна, как помнится, за графом Ранульфом Честерским. Если такие люди выступят в поддержку императрицы, войны не избежать.
Берингар понурился, но потом прогнал невеселые мысли прочь. Конечно, Ранульф Честерский был одним из могущественнейших магнатов королевства. В своих владениях он правил словно король и его слово было законом. Но именно по этой причине представлялось маловероятным, чтобы он взялся помогать любому из претендентов на трон. Ему в его землях никто не решился бы угрожать. Стефан ли, Матильда ли — ему все равно, кто сидит на троне. Он заботится о нерушимости своих границ, а при случае не упускает возможности их расширить. И чем слабее королевская власть, тем больше представляется таких возможностей — так что раздоры ему только на руку.
— Хоть Ранульф и в свойстве с Робертом, — промолвил наконец Хью, — его нелегко будет уломать. Ежели он и выступит, то только ради собственной выгоды и чтобы упрочить свою власть. Он не из тех, кто станет рисковать ради чужого дела.
Кадфаэль вышел и присел рядом с Хью. В сарайчике горела маленькая жаровня, над которой закипал отвар, и, выйдя оттуда, монах наслаждался вечерней прохладой.
— На дворе-то лучше. Налей-ка мне, Хью, — не терпится хлебнуть винца. — Сделав долгий глоток, монах задумчиво произнес: — Многие опасались, что ярмарка и в этом году сорвется, потому как время тревожное. Но похоже, то, что бароны засели в своих замках, пошло на пользу торговле. Сдается мне, прибыль будет немалая.