— Он не очень-то обращал на меня внимание. Ничего! Обратит.
— Если бы он слушался меня, я посоветовал бы ему сделать это теперь же, — с должным почтением произнес Кадфаэль. — Ну вот, Айсуда, я здесь, как ты хотела. Пойдем сядем и расскажи, зачем я тебе нужен.
— Считается, что вы, братья, не должны иметь дела с женщинами, — начала Айсуда. Она опять уселась на стенке и оттуда тепло улыбнулась Кадфаэлю. — По крайней мере, ему не будет грозить опасность от нее . Да и все равно это безумие долго не продлится. Могу я узнать твое имя, раз уж мое ты знаешь?
— Меня зовут Кадфаэль, я валлиец из Трефрива.
— Моя первая няня была валлийка, — сказала Айсуда, наклонилась, сорвала тоненькую травинку и прикусила ее своими белыми, крепкими зубами. — Наверное, ты, Кадфаэль, не всегда был монахом, уж слишком много ты знаешь.
— Я встречал монахов, живших в монастыре с детства, с восьми лет, — ответил Кадфаэль серьезно, — и они знали больше, чем я смог бы узнать за всю свою жизнь, и только одному Господу Богу ведомо, как им это удавалось. А я — я до сорока лет жил в миру и только потом пришел в монастырь. Мои знания ограничены. Но всем, что я знаю, я поделюсь с тобой. Полагаю, ты хочешь услышать о Мэриете.
— Не о «брате Мэриете»? — проговорила она, быстро, по-кошачьи ловко уцепившись за его слова.
— Пока еще нет. Пройдет еще время, прежде чем его можно будет так назвать.
— Никогда! — заявила девушка твердо и уверенно. — До этого не дойдет. Он не должен. — Она повернула голову и посмотрела в лицо Кадфаэлю надменным и властным взглядом. — Он мой, — коротко сказала она. — Мэриет мой, известно ему об этом или нет. И никому, кроме меня, принадлежать он не будет.
Спрашивай обо всем, о чем хочешь узнать, — сказал Кадфаэль, ерзая на стенке в поисках места, где камни были бы не такими острыми. — А потом и я спрошу тебя кое о чем.
— И ты расскажешь мне честно все, что мне нужно знать? Все-все? — с вызовом спросила девушка. Ее голос был высоким и чистым, говорила она по-детски прямо, но и по-хозяйски властно.
— Да. — Кадфаэль понимал, что она справится с тем, что услышит, она готова к этому. Кто лучше ее знал Мэриета, причину стольких беспокойств?
— Что он предпринимает, чтобы ему разрешили дать обет? Каких врагов нажил? Какие глупости натворил в этом своем стремлении к мученичеству? Расскажи все, что с ним случилось после того, как он уехал от меня. — Она так и сказала — «от меня», а не «от нас».
Кадфаэль рассказал. И хотя он осторожно выбирал слова, изложил всю правду. Айсуда слушала, не проронив ни звука, сдержанно, оставаясь все время начеку. Временами она кивала, соглашаясь, трясла головой, протестуя против безрассудств Мэриета, внезапно на ее лице на мгновение мелькала улыбка, когда ей было понятно, чем продиктованы поступки ее избранника, — то, чего Кадфаэль полностью понять не мог. В конце он рассказал о наказании, которому подвергся Мэриет, и даже, что вообще-то было не очень благоразумно, о сожженном локоне, причине того, что юноша впал в грех. Кадфаэль заметил, что и это не удивило Айсуду и не очень огорчило. Лишь на секунду она задумалась.