Поэтому слух об аресте беглого виллана Харальда дошел до Мэриета только на третий день, когда двое монастырских работников, как обычно, принесли в лазарет хлеб из пекарни аббатства. Так случилось, что именно Мэриет отнес корзину в кладовую и стал там вынимать из нее хлеб, а те, кто принес ее в приют, помогали юноше. Молчание Мэриета они компенсировали собственной болтливостью.
— Если холода завернут всерьез, к вам под крышу будет проситься все больше и больше нищих. Сильный мороз и этот восточный ветер — в такую погоду на дорогах невесело.
Вежливо, но немногословно Мэриет согласился, что зимой беднякам приходится туго.
— Только не все они честные и достойные люди, — сказал один из работников. — Разве вы можете знать, кого пускаете к себе? Мошенники и бродяги похожи, кто их отличит?
— Вам повезло, что на прошлой неделе один такой не постучался в вашу дверь, — заявил его товарищ, — он бы и горло вам перерезал, и украл все, что под руку попалось, а потом смылся бы. Но теперь опасности нет, он заперт в замке Шрусбери и предстанет перед судом за убийство.
— Да-да, он убил священника! Его вздернут, конечно, только священника-то не вернуть!
Мэриет повернулся, внимательно посмотрел на них мрачным взглядом:
— Убил священника? Какого священника? О ком вы говорите?
— Как, ты еще не слышал? Ну, капеллана епископа Винчестерского, которого нашли в Долгом Лесу. Его убил человек, который жил как дикарь и грабил дома на окраинах предместья. Вот я и говорю, теперь, когда зима наконец пришла, он мог заявиться к вам, дрожа и попрошайничая у дверей, а под лохмотьями пряча кинжал, который взял с убитого священника.
— Что-то я не понимаю, — медленно проговорил Мэриет. — Ты сказал, человека схватили за убийство? Арестовали и обвинили в убийстве?
— Схватили, обвинили, заперли и считай что повесили, — бодро подтвердил парень. — Его вам уже нечего бояться, брат.
— А что он за человек? И откуда вы все это знаете? — настойчиво продолжал расспрашивать Мэриет.
Работники еще несколько раз повторили свой рассказ, в прямом и обратном порядке, радуясь, что нашелся человек, который еще не слышал этой истории.
— А отрицать — только терять время, потому что при нем был кинжал, принадлежавший убитому. Говорит, что нашел его в угольной яме. Неплохая сказочка!
Глядя поверх их голов, Мэриет тихо спросил:
— А какой он из себя, этот человек? Местный? Вы знаете его имя?
Имени они не знали, но описать пленника могли.
— Он не местный, какой-то беглец, умирал от голода, бедняга; клянется, что никогда никого не трогал, только изредка воровал хлеб или яйца, чтобы выжить; те же, кто живет близко к лесу, говорят, что однажды он убил оленя. А сам тощ как щепка, в лохмотьях, вид отчаянный…