— Если бы моя смерть могла сослужить добрую службу и спасти Фиделиса, — промолвил брат Хумилис, — я умер бы счастливым. Но меня страшит то, что моя кончина, которая наступит так скоро, может лишь усугубить его тревоги и страдания. Если бы я только мог унести с собой в иной мир все, что его гнетет, я сделал бы это с радостью. Упаси Господи, чтобы его постигли несчастье и позор после всего, что он совершил ради меня.
— Если будет на то Господня воля, — сказал Кадфаэль, — никто не причинит ему зла. Я вроде бы и знаю, что нужно делать, но покуда не могу сообразить, как этого достичь. Видит Бог, я пребываю во мраке. Однако положимся на Творца, ибо Ему ведомы все пути, и может быть, когда придет время, Он откроет мне глаза. Знаешь, ведь в самой непроходимой чаще есть безопасные тропы, которыми можно миновать трясину — надо только суметь их найти.
Болезненная улыбка скользнула по лицу Хумилиса, которое тут же вновь стало серьезным.
— Насчет трясины ты точно сказал, — произнес он слабым голосом, — я и есть то самое болото, которое затянуло Фиделиса, и теперь ему нужно как-то выбраться. Воистину, мне стоило бы носить не французское, а английское имя. Ведь в моих жилах более половины саксонской крови, а на добром саксонском наречии Годфрид Мареско как раз и значит Годфрид Болотный. Это ведь мой дед да батюшка стали писать свое имя на французский манер, чтобы не слишком выделяться среди чистокровных нормандцев. Впрочем, теперь это уже не имеет значения, ибо врата небесные одни для всех, без различия племен и сословий.
Некоторое время Хумилис лежал молча, словно собираясь с мыслями и приберегая силы, чтобы продолжить разговор. Наконец он твердо сказал:
— Но есть у меня и еще одно желание. Прежде чем я навеки закрою глаза, мне хотелось бы снова взглянуть на манор Сэлтон, где я впервые увидел свет. И я очень хотел бы взять с собой Фиделиса, чтобы побывать там вместе с ним. Мне следовало бы попросить об этом раньше, но, возможно, и сейчас еще есть время. Сэлтон всего в нескольких милях отсюда, вверх по реке. Может быть, ты поговоришь от моего имени с отцом аббатом и попросишь его об этой милости?
Брат Кадфаэль посмотрел на него с сомнением и тревогой.
— Но ведь ты не сможешь ехать верхом, это несомненно. Да и какой бы способ мы ни измыслили, чтобы доставить тебя туда, боюсь, это путешествие будет стоить тебе последних сил.
— Полно, Кадфаэль, если потраченные усилия и сократят отпущенное мне время на несколько часов, разве это не стоит счастья повидать те края, что я знавал в детстве? Попроси за меня, Кадфаэль.