Перехватив взгляд этой странной личности, Эмерсон нахмурился и что-то пробормотал себе под нос, но он слишком хорошо относился к шейху Мохаммеду, чтобы устраивать скандал в его доме. Когда шейх представил кривоватого господина как князя Каленищеффа, мой муж выдавил неубедительную улыбку и лишь промолвил:
– Я знаком с... э-э... князем.
Пока странный господин непозволительно долго лобызал мне ручку, я припомнила слова Эмерсона: "Каленищефф ковырялся в Абидосе[4], он там на пару с таким же идиотом все вверх дном перевернул. Этот тип именует себя археологом. Да я скорее поверю в его титул! Если он русский князь, то я китайский император".
Поскольку Эмерсон ко всем археологам относится, мягко говоря, критически, я тогда восприняла его слова с некоторым скепсисом, но сейчас наглые темные глаза князя и его презрительная ухмылка произвели на меня неприятное впечатление.
В тот вечер беседа крутилась вокруг археологии. Все оживленно обсуждали план постройки плотины в районе Фил, который предполагал затопление острова с храмами эпохи Птолемеев. Эмерсон, презиравший памятники этого упаднического периода, заявил, что треклятые храмы не стоят того, чтобы их сохранять, даже если они и дожили до наших дней в превосходном состоянии, – чем вызвал страшное раздражение коллег. В итоге он, разумеется, поставил свою подпись под прошением, посланным в Министерство иностранных дел, и я не сомневаюсь, что имя Эмерсона сыграло определенную роль в спасении древних храмов.
Шейх с лукавым видом отпускал провокационные замечания по поводу женского пола. Я, как обычно, возражала и заставила-таки мужчин прослушать краткую лекцию о женских правах. Лишь однажды спокойствие вечера чуть было не нарушил небольшой конфликт, когда мсье Навиль спросил Эмерсона, где тот собирается в этом сезоне вести раскопки. Вопрос был задан без всяких задних мыслей, но мой драгоценный супруг тут же набычился и наотрез отказался обсуждать свои планы. Возможно, этот эпизод остался бы незамеченным, если бы не подал голос господин Каленищефф. Ленивым тягучим тоном он заметил:
– Знаете, дражайший, все перспективные места уже заняты. Не следовало так долго тянуть, уважаемый профессор.
Эмерсон наверняка ответил бы какой-нибудь грубостью, если бы не я. Метко сунув в раскрывшийся рот супруга изрядный ломоть баранины, я ухитрилась предотвратить скандал. По арабскому обыкновению, мы сидели, скрестив ноги, вокруг низенького столика и потчевали друг друга отборными кусками. Очень удобный обычаи – при надобности всегда можно заткнуть собеседнику рот.