Элли одним прыжком выскочила из кровати. Останься она еще хоть на мгновение, ей бы просто духу не хватило; так и лежала бы, натянув на голову одеяло, и тряслась как заяц. В спешке она забыла про кошек и с ходу наступила на Дженни. Сиамская красавица отозвалась оскорбленным воем, но Элли сейчас было не до извинений.
Пышные муслиновые занавески чуть заметно подрагивали от ночного ветерка. Ночь дышала восхитительным покоем. А мелодичный звук то нарастал, то затихал, подчиняясь законам неведомой музыки.
Щелкнув шпингалетом, Элли толкнула затянутую сеткой раму и перегнулась через подоконник. Вся лужайка перед западным крылом была как на ладони. Казалось, в поле зрения нет ничего необычного – близнецы-магнолии, темные очертания кустов и клумб, дуга подъездной дорожки. Может, она зря всполошилась? В лесу ведь полно птиц... Правда, ни одна птица в Виргинии так не поет. А если соловей? Соловьев Элли никогда не слышала. Что, если экзотический певец упорхнул от своих хозяев и теперь выводит рулады у нее под окном...
Вот оно! Вернее, они.
Неизвестных было двое. Света звезд едва хватало, чтобы разглядеть их, но в количестве сомневаться не приходилось. Они возникли из-за деревьев и быстро двинулись вдоль края лужайки.
Быстро, но очень плавно, точно не шли, а скользили на коньках.
Из двух фигур одна была определенно женской. Ночь размывала цвета и формы, однако Элли отчетливо разглядела длинную пышную юбку. На талии материя топорщилась, как если бы юбка не стягивалась поясом, а держалась на подтяжках. Верхняя часть наряда – нечто похожее на большую шаль – развевалась от быстрых движений женщины, а в волосах играли призрачные блики. Какого цвета были волосы – то ли серебристо-седые, то ли золотисто-белокурые, то ли просто напудренные, – Элли не смогла бы ответить.
Рядом с женщиной шел... или скользил... плыл... еще один... человек. Просторная накидка полностью скрывала его фигуру. Элли успела мельком заметить только длинные, до плеч, волосы, белое пятно жабо или шарфа на шее... и все. Таинственные грациозные фигуры вновь растворились в густой тени деревьев.
Странный напев тоже затих. Когда это произошло, непонятно. Похоже, на несколько секунд Элли превратилась в столб с глазами. Остальные органы ей напрочь отказали.
Зато уж теперь они заработали вовсю. В ушах зазвенело от ее собственного крика, в горле застрял противный комок, сердце колотилось как бешеное, заглушая шелест стекающих с крыши капель.
Элли проглотила комок, сделала несколько вдохов-выдохов, постояла еще немного у окна, вглядываясь в темноту до рези в глазах. А потом, точно опомнившись, резко захлопнула окно.