— Как вас зовут?
— Сорайя. Сорайя Насер.
— Ладно, Сорайя, я вам верю. Как по-вашему, пленника можно переносить?
Она пожала плечами.
— Ему очень досталось, а мне даже нечем его перевязать. Но я, тем не менее, сделала все, что было в моих силах. Теперь его жизнь зависит от Аллаха... и от вас.
Высокий человек в черном опустился на колени рядом с матрасом. Он осторожно поднял Лаконию и аккуратно взвалил его себе на плечо, как это делают пожарники, выносящие из огня пострадавшего.
Сорайя подошла к двери и в нерешительности остановилась. Затем, обернувшись к Болану, спросила:
— А как вы проникли в лагерь?
— Прорезал проход в ограждении позади бетонного бункера.
— И, я полагаю, вы хотели бы выбраться тем же путем?
— Точно.
— В таком случае, я выйду первой. Если я что-нибудь замечу, я подам голос, и вы поймете, что вам грозит опасность.
Не дожидаясь ответа, она исчезла в ночи.
Болан понял, что, несмотря на свои слова, она все же поможет им выбраться из лагеря. Если, конечно, не соврет.
Мак, в свою очередь, подошел к двери. Снаружи не было видно ни огонька. Шел косой дождь, продолжая поливать и без того раскисшую землю. Сорайи нигде не было видно. Она, скорее всего, скрылась за хижиной.
Настало время действовать, время выходить под Дождь, чтобы убедиться в правдивости или лживости ее слов...
Мак вынул из кобуры огромный серебристый «отомаг» и снял его с предохранителя, затем осторожно, стараясь не делать резких движений, выскользнул в чернильно-черную ночь.
Яростные порывы ветра больно хлестнули Палача по лицу струями дождя. Мак провел ладонью по глазам, смахивая воду, и, скользя в раскисшей грязи, направился к бетонному кубу, от которого было уже рукой подать до бреши в ограде — единственному выходу из лагеря террористов.
Сорайи по-прежнему нигде не было видно.
Болан покрепче сжал рукоятку «отомага» и прислушался, пытаясь расслышать в шуме ветра и дождя голос девушки.
Ничего...
Он добрался до стены бетонного сооружения. Тело Лаконии мешком висело у него на плече. Бедняга снова потерял сознание, но так, возможно, для него было лучше. По крайней мере, он не так мучился.
Тело часового валялось в том же самом месте, где он его оставил.
Высокий человек в черном набрал полные легкие воздуха и приготовился пробежать последний открытый участок, отделявший его от проделанного в ограждении прохода.
И тут он услышал слабый, едва слышный шум. Он немедленно застыл на месте, приподняв ствол «отомага» и положив палец на спусковой крючок.
— Это я... Сорайя.
В темноте из-за сетки дождя появился смутный силуэт девушки.