Шварц положил на рычаг трубку внутреннего телефона, связанного с залом связи, и повернулся к Броньоле.
— Звонили из Пентагона. Они просто вне себя от злости. Гримальди вынудил командира авиабазы Говард дать ему вертолет «Хью Кобра». Генерал, с которым я только что разговаривал, буквально задыхался от возмущения. По его словам, когда они говорили «всяческую помощь», это вовсе не означало дать вооруженный до зубов боевой вертолет стоимостью больше миллиона долларов.
— Как это — вооруженный до зубов? — удивился Броньола.
— Вы не знаете, что представляет из себя «Хью Кобра», Гарольд? — отозвался Шварц. — Это вертолет огневой поддержки, настоящий штурмовик. А в умелых руках — смертоносное оружие, настоящая кобра, можете мне поверить. Этой машине по силам буквально все. Когда она пикирует прямо на вас, плюясь огнем, хочется со всех ног бежать куда глаза глядят. — Он ехидно улыбнулся и добавил: — А уж на Гримальди можно положиться. Готов биться об заклад, что он превратил свою «Кобру» в летающий арсенал. Уверен, что он даже прихватил несколько ракет класса «воздух-земля».
— Черт побери! — взорвался Броньола. — Но что...
— Я думаю, что Джек отправился в одиночку на поиски Мака, — перебил его Шварц, сияя ангельской улыбкой.
— Но он сошел с ума! — воскликнула не на шутку встревоженная Роза. — Даже если он и доберется до Мака, ему ни за что не справиться с ураганом. Во всяком случае, на этом вертолете. Они оба погибнут!
Бланканалес подошел к девушке и мягко положил ей руку на плечо.
— Ну будет вам... Успокойтесь, Роза. Не отчаивайтесь! Если кто-нибудь сейчас может спасти Болана, так это только Гримальди и никто другой.
Роза повернулась к нему.
— Пол, вам известно не хуже моего: у них только один шанс из тысячи выбраться из этой переделки живыми и...
Но Бланканалес приложил палец к ее губам.
— Тс-с! Слово «невозможно» для Палача не существует. Как, впрочем, и для Джека, особенно когда Маку приходится туго.
Он заметил, что на глаза Розы навернулись слезы, но девушка живо отвернулась.
В глубине души Бланканалес испытывал такую же тревогу. Только зачем это показывать остальным? Лучше уж помолиться, что, как известно, еще никому не принесло вреда...
Хатиб аль-Сулейман буквально брызгал слюной от душившей его ярости. В его темных глазах проскакивали опасные молнии, когда он метался взад и вперед по крохотной комнате, служившей ему штабом.
— Дерьмо верблюжье, помет паршивых шакалов, вот вы кто! — проревел он по-арабски, обращаясь к своим помощникам.
От такого оскорбления Ахмад покраснел как рак, и пальцы его непроизвольно сжались вокруг рукояти длинного ножа. Но стоящий рядом Фуад успокаивающе взял его под руку.