— А ты, ты все стерпишь, так? — спросил Бланканалес.
— Что это значит? Подождите...
Торнтон все больше и больше нервничал. Он оттолкнул стул и встал во весь рост. Потом заговорил, размахивая руками.
— Прежде чем стать тем, кто я есть, мне пришлось долго барахтаться в дерьме. И я никогда не буду этого отрицать, разве что только перед судом. Я всю жизнь боролся, приятель. Мне всякого пришлось испытать. И не вы, дешевые адвокаты из гетто, придумали правила этой игры. Хотя, надо признать, вы в нее ловко играете. Ваше единственное преимущество заключается в том, что вы тверже и упрямее. Ну а теперь можете убираться. Я сыт по горло вашими махинациями.
— Ты хочешь, чтобы я сказал об этом в Нью-Йорке? — поинтересовался Бланканалес.
Миллиардер отошел от стола. Широко расставив ноги, сунув руки в карманы брюк, он испепеляющим взглядом посмотрел на человека, стоящего у окна. Затем медленно опустил глаза.
— Нет... — в его голосе уже не было прежней страсти. — Не думаю, чтобы это меня устраивало.
— Вот поэтому мы и пришли.
— Я выдержу удар, если вас беспокоит только это.
С самого начала беседы Шварц поднялся с кресла и прислонился к столу. Пока Торнтон был занят разговором с Бланканалесом, он успел разобрать телефонный аппарат и уже заканчивал установку «жучка».
— Но это еще не все, — сказал Бланканалес. — Мы давно готовили операцию. И вот теперь, когда Винтерс в могиле, возникает мысль...
— Не волнуйтесь, вы получите то, что вам нужно. С Винтерсом или без него. Но послушайте... э-э... Дикаволи? Послушайте, Дикаволи, речь идет не о краже грошового транзисторного приемника. Техника и снаряжение, которые вас интересуют, находятся под контролем отдела безопасности Министерства обороны. Вы отдаете себе отчет в том, какие трудности нам нужно преодолеть?
При этих словах Шварц посмотрел на Торнтона. Он завершил свою работу и подошел к беседующим, чтобы присоединиться к разговору.
— Он прав, Гарри. Это не транзистор из супермаркета.
Бланканалес тут же вступил в игру.
— Ну и что? — презрительно произнес он. — Приемник — он и есть приемник. К чему все усложнять?
Торнтон тяжелым взглядом смотрел на Шварца, пока тот давал пояснения своему коллеге.
— Можешь мне поверить, если стащить в армии длинноволновый передатчик, неприятностей не оберешься.
— Но мы же должны знать, — настаивал Бланканалес. — Ты добудешь нам технику или нет, Торнтон?
— Конечно, да! — воскликнул Торнтон. — Но длинноволновую радиостанцию так просто не стащишь...
— Он прав, Гарри, — примирительным тоном сказал Шварц.
Он пытался нащупать какой-то выход из тупика и в то же время установить контакт с встревоженным промышленником, который слишком долго ходил по краю дьявольской пропасти.