Дверь камеры отворилась, и в мрачную комнату вошли двое: генерал Транг и человек в штатском — его Макфи тоже знал, поскольку тот неоднократно появлялся в тюрьме. Человека звали Нгуен Винь, он был правительственным чиновником из Ханоя.
Эти двое никогда не вели допрос — судя по всему, они лишь отдавали приказания и руководили операцией в целом.
Уже не раз Макфи удавалось подслушать, о чем они говорят. Американский полковник бегло говорил по-вьетнамски, что было неудивительно после стольких лет, проведенных в этой стране...
Поэтому он знал: между генералом Трангом и представителем Ханоя существуют разногласия по многим вопросам. К их числу относились и методы дознания. Чиновник Винь резко возражал против целенаправленного истязания людей, и его попросту бесило, с каким садистским удовольствием генерал Транг наблюдал за страданиями пытаемых жертв.
Войдя в камеру, вьетнамцы остановились напротив пленника.
— Ну что, очухался, американец? — пролаял Транг.
Макфи будто и не слышал его.
Тогда заговорил Винь, и в голосе его прозвучала некоторая тревога.
— Может, он умер? Должно быть, последний допрос совсем доконал его?
— Да он и не думал умирать, — осклабился вьетнамский генерал. — Ну что, американская свинья, откроешь ты, наконец, свои поганые зенки?
В подкрепление своих слов он влепил Макфи такую пощечину, что тот ударился головой о бетонную стену.
Американец не смог подавить стон боли. Ценой неимоверного усилия он заставил себя приоткрыть глаза.
— Привет, надзиратель, — еле выговорил он.
Транг вновь ударил его тыльной стороной ладони, и голова несчастного опять отлетела к бетонной стене. Несколько секунд Макфи находился на грани глубокого обморока, но все же собрал волю в кулак и с трудом приподнял опухшие веки.
Во время предыдущих допросов он тысячу раз хотел потерять сознание, однако сегодня обстоятельства явно изменились: Транг и Винь впервые соизволили допрашивать его без подручных.
И этому должно было быть какое-то объяснение.
Транг вплотную придвинулся к лицу пленника, и тот увидел во взгляде генерала ярость, граничащую с безумием.
— Попридержи язык, американское дерьмо, — прорычал генерал. — Думаешь, нам без тебя не обойтись? Как бы не так, вонючая мразь! У нас полно заключенных, которым известно все то же, что и тебе. Настанет время — и мы займемся ими, как до этого занимались тобой. Будет лучше и для них, и для тебя, если ты заговоришь. Но предупреждаю: это твой последний шанс. Итак? Что ты знаешь о тайной организации горцев? Говори!
Макфи собрался с последними силами и бросил: