Грег, сдержав свое слово, ни разу не домогался физической близости с Лизетт. А она скучала по его сильным, нежным объятиям. Временами, когда у нее возникало особенно острое желание, Лизетт, как бы во сне, поворачивалась к Грегу и клала голову ему на грудь. Он не отодвигался, но и не делал попыток приласкать жену. Грег больше не желал ее. Теперь ей не надо было притворяться, изображая страсть, однако это не принесло Лизетт облегчения, а только усугубило ее страдания.
* * *
— Мама, я не хочу уезжать домой, — хныкала Мелани, когда Брендоны вынесли багаж на улицу и ждали такси. — Я хочу остаться здесь с Домиником.
— Успокойся, дорогая. Доминик тоже уедет домой.
— Тогда я хочу поехать с Домиником, — настаивала заплаканная Мелани. — Можно, мамочка? Я буду себя хорошо вести, обещаю.
— Нет, милая. Доминик живет в Америке, а это очень далеко.
— Ты хочешь сказать, что я больше никогда не увижу Доминика? Никогда? — перепугалась девочка.
— Конечно, увидишь. А теперь поцелуй тетю Элоизу, попрощайся со всеми и садись в такси.
Мелани, даже не взглянув на элегантную тетю Элоизу, бросилась к Доминику:
— Я не хочу уезжать, Доминик! Попроси, чтобы меня отпустили с тобой! Пожалуйста!
Доминик уныло пожал плечами:
— Мне очень жаль, Мел, но тебе надо возвращаться в Лондон. Не огорчайся, мы увидимся, даю слово.
Мелани с отчаянием посмотрела на мать. Раз Доминик сказал, что ей надо возвращаться в Лондон, значит, так тому и быть. Только бы не умереть от одиночества! Попрощавшись со всеми, девочка села на заднее сиденье такси. Мелани решила больше не плакать, а то Доминик подумает, что она маленькая.
Ее отец поцеловал на прощание тетю Лизетт, а у дяди Грега при этом как-то смешно перекосился подбородок. Мелани нравился дядя Грег. Ей нравилась Франция. А поскольку Доминик живет в Америке, то наверняка понравилась бы и Америка. Мелани совсем не хотелось возвращаться в Лондон. Отец уселся в такси и захлопнул дверцу. Им махали все, кроме Доминика. Он стоял в сторонке, засунув руки в карманы, и глаза его подозрительно блестели.
— До свидания, Доминик, — прошептала Мелани. Она махала ему до тех пор, пока он не скрылся из виду. Машина повернула налево в конце длинной липовой аллеи, спустилась по пологому склону холма и направилась в сторону Сент-Мари-де-Пон.
* * *
Лизетт понравилось пятидневное путешествие из Гавра в Нью-Йорк. Казалось, Франция оставалась с ней до того момента, пока она не ступила на американскую землю. Меню в ресторане было на французском, блюда — французские. Персонал парохода говорил по-французски, да и пассажиры в основном были французами. И только сойдя на берег в Нью-Йорке, Лизетт ощутила острое отчуждение, как и много лет назад. Здесь она уже была не мадам Диринг, а миссис Диринг, незнакомка в стране, которая так и не стала ей родной. Лизетт тяжело вздохнула. Раньше это не имело значения. Грег любил ее, а она страстно желала сделать его счастливым. Но теперь Грег уже не любил ее, хотя и не сказал этого, потому что был слишком добр. Но Лизетт и сама все понимала. В тот день, когда муж предложил ей спать в разных комнатах, привлекательность их брака померкла для него.