Такой же крупный военный центр Груз-Бей с 5 тысячами человек, обслуживающих действующие на малой высоте истребители, содержит НАТО и на восточном побережье Лабрадора, вдоль которого мы как раз в эти дни пробирались и, слава Богу, в конце концов благополучно его миновали. Без проблем, не считая утомительной медленности хода (а ввиду близости северных баз НАТО, пришлось сбросить скорость вообще до 4 — 5 узлов), прошли мы и забитое льдами море Баффина.
Неприятность (если это гражданское слово уместно для описания этой, как говорят сегодня военные, нештатной ситуации) случилась, когда мы вошли в пролив Смит, отделяющий Гренландию от покрытого льдами острова Элсмир. Акустики вдруг зафиксировали слабый шум идущей нам навстречу американской субмарины класса «Лос-Анджелес» — по-видимому, она возвращалась с дежурства у наших северных берегов и, воспользовавшись проложенным когда-то ещё их «Наутилусом» (а может быть, уже и нашей К-524) маршрутом, пересекла возле острова Медвежий Гренландское море и, обогнув мысы Норрост-Руннинген и Моррис-Джессеп, как раз входила сейчас в лежащий впереди по нашему курсу пролив Робсон. Если бы мы шли хоть немного быстрее, встреча могла бы состояться в самой узкой части пролива Робсон, так что мы со своими габаритами не смогли бы там и развернуться. А в широкой части пролива Смит мы ещё успели совершить маневр разворота и выйти назад в море Баффина. Но это тем не менее тоже была не ярмарочная площадь, где можно было постоять, пережидая, пока из узкого переулка выезжает груженная сеном телега, чтобы после этого проследовать в него самим. Вокруг нас была чужая территория, «враждебные воды», а нам навстречу двигался вооруженный корабль противника, и трагическая история с «Курском» показывала, что ни на какое благородство манер в данной ситуации рассчитывать не приходится. Поэтому, двигаясь в южном направлении вдоль кромки острова Элсмир, мы при первой же возможности чуть ли не под прямым углом повернули затем на запад и вошли в пролив, отделяющий его от острова Девон. Оба эти острова — и Девон, и Элсмир — были опоясаны шельфовыми льдами, порождающими айсберги, а потому неглубокий узкий пролив между ними оказался забит этим добром чуть ли не до самого дна. Прижимаясь все ближе и ближе к грунту, мы медленно ползли вперед в сторону выхода из этого ледяного лабиринта, со всевозрастающей тревогой прощупывая впереди себя приборами параметры сужающегося до катастрофических размеров просвета.
Но Господь не оставил нас своей милостью, и лодка в конце концов миновала эту ледяную трубу, выйдя в более-менее глубоководное и чистое (хотя и не лишенное айсбергового крошева над головой) место, по которому мы уже бодро устремились в сторону Ледовитого океана. До «большой воды» было уже, как говорится, совсем рукой подать — за нашей спиной остались «коридоры» Канадского архипелага и последние «ворота» между островами Аксель-Хейберг и Эллеф-Рингнес, мы уже фактически входили в зону понижения океанского дна в сторону Канадской котловины, когда какая-то неведомая мощная сила вдруг подхватила нашу лодку снизу за днище и, плавно приподняв её ввышину, прижала (правда, все-таки не без ощутимого удара) к нависавшей сверху глыбе огромного айсберга. Произошло практически точь-в-точь то же, что когда-то описал, придумав все из собственной головы, великий сочинитель невероятных историй Жюль Верн, загнавший в своей знаменитой книге «Двадцать тысяч лье под водой» подводную лодку «Наутилус» под управлением капитана Немо в подводно-подледную ловушку: