Выяснить же всё до конца она могла только одним способом – идти вперёд приуготовленным ей путём, стараясь не держать на Игнациуса никакого зла. Потому что если потом и в самом деле окажется, что это всего лишь его хитроумная комбинация и жёсткие слова были необходимы, иначе Клара по каким-то ей самой пока неведомым причинам не смогла бы справиться с возложенной на неё миссией, – тогда она просто посмеётся вместе с Архимагом, хотя и заметит ему, что использовать такие методы не слишком-то порядочно. Ну, а если они и в самом деле стали смертельными врагами и Коппер оставил её в живых только потому, что не хотел марать её кровью паркет своей гостиной, тогда она, несмотря ни на что, постарается «хлопнуть дверью» и на сей раз. И постарается дожить до этого, наперекор всему.
Мельин встретил их ненастной осенью. Они оказались там, где и рассчитывала Клара – тропа без всяких преград и приключений вывела их почти что к воротам Имперской столицы. Некогда великий город ныне весь утопал в жидкой осенней грязи, опоясанный, словно недужный, переломавший себе кости человек лубками – бесчисленным сплетением строительных лесов. Несмотря ни на что, работы продолжались. Клара увидела мрачных и мокрых гномов, перемазанных глиной и известью, под навесами выводивших кирпичные своды стены и прочее; не менее мрачных и не менее мокрых людей: каменщиков, плотников, кровельщиков. По улицам, утопая в грязи по ступицу, ползли тяжело гружённые возы с бревнами и камнем; каждый воз сопровождала целая ватага гномов, то и дело припрягавшаяся в помощь выбивающимся из сил волам. Клара мельком удивилась старательности Подгорного Племени – волшебница не могла считать себя великим знатоком Мельина, но, судя по сохранившимся в памяти обрывочным сведениям, гномы здесь любили людей едва ли больше, чем собаки – кошек.
Весь отряд Клары, включая и её саму, угрюмо и хмуро обозревал окрестности, стоя на небольшом возвышении невдалеке от южных ворот города. Весел и чуть ли не счастлив казался один Кицум, не обращавший внимания ни на холодный, пронзающий ветер, ни на ледяной дождь, мгновенно пробившийся сквозь старый плащ клоуна.
– Чего лыбишься? – буркнула Тави, поглубже надвигая мокрый капюшон.
– Так ведь домой вернулся, милостивая госпожа, – широко улыбнулся Кицум, показывая чёрные пеньки сгнивших зубов. – Домой, понимаете? А дом – всегда Дом, пусть даже крыша протекает, – он с усмешкой указал на сеющие водяную пыль низкие тучи.
– Я тоже отсюда родом, – огрызнулась воительница. – Только вот почему-то восторга ничуть не испытаю. По мне, так между мирами бродить и то приятнее! Не говоря уж о Долине…