Волшебники Радуги теперь тащили свое заклятье вверх от кистей женщины к ее локтям. Соединенные черными обрывками истлевшей, как у трупа, плоти, висели костяшки фаланг. Веревки и чары не давали приговоренной упасть – экзекуцию должны были увидеть все.
Император заметил, как рука гнома поползла под его передник. Движение было медленным и неспешным; и правитель ничуть не удивился, заметив в ладони гнома блестящее лезвие.
Стражники Радуги несли свою службу кое-как, глазея на казнь, а отнюдь не наблюдая за толпой. Вокруг гнома народ сходил с ума, только что не бился в корчах; и потому никто, кроме Императора, так ничего и не заметил – до самого последнего мига, когда гном резко взмахнул рукой и короткий метательный нож, сверкнув в алом пламени факелов, вонзился точно в сердце несчастной.
Тело отшвырнуло назад, такова оказалась сила броска. Уже мертвая, осужденная повисла на руках палачей; а гном, упреждая готовых броситься на него со всех сторон, внезапно вспомнивших уставы стражников, что-то швырнул на землю, прямо себе под ноги, тотчас исчезнув в клубах плотного серого дыма – как оказалось, донельзя едкого. Все оказавшиеся рядом, как один, зашлись в жестоком кашле.
Мгновенно поднялась жуткая суматоха. Император не без удовольствия смотрел на суетящихся возле трупа магов – казнь сорвалась, добыча ускользнула. Кто-то посмел вырвать осужденную из их рук; и теперь делом чести для Радуги становилось взять виновного и распять его на кресте вниз головой.
– Возвращаемся, – бросил Император эскорту. Смотреть на дальнейшее он не собирался.
Во дворце он закрылся в своем кабинете. И стал ждать.
Что сделает теперь Радуга? Что сделает теперь Серая Лига, ведь ясно, что гном из их числа – Подгорный народ никогда не отличался ловкостью в метании ножей.
Император прождал до вечера. Ничего. Патриархи молчали. Радуга – тоже.
А вокруг, буравя повелителя подозрительными взорами, постоянно крутилась новая «охрана».
Фесс очнулся внезапно, резким толчком. И тотчас понял, что не «очнулся сам», а что его привели в сознание.
Круглая комната без окон, по стенам – мягкие пушистые ковры и гобелены, на гобеленах – легендарный основатель Радуги, Глава Ареопага, первый и последний Держатель Скипетра, Комнинус Страза в полный рост и в парадном облачении. Спина Фесса в один миг стала мокрой. «Попался! Радуга! И, судя по алой оторочке ковров и гобеленов, алым занавесам и алой обивке вычурной мебели, кресел и диванов с завитушками, это – Арк. Хуже не придумаешь».
Фесс мысленно застонал. Где, где, где он мог так проколоться? Когда совершена ошибка? Ведь слежки не было!..