– Герр оберст! Если бы я точно знал, что надо делать и куда нанести удар... Всё, что я говорю, – что нам надо и дальше наступать на Тучу. Не только, чтобы спасти Каппу. Наших с Гилви биоморфов надо... развивать. Чтобы мы смогли что-то действительно увидеть. А дать биоморфам для этого силу мы можем только так.
– Ara-ага, только прошу помнить, что удаление отросших щупалец, рогов и прочего стандартной армейской страховкой не покрывается, – мрачно пошутила Гилви.
– А что потом?
Они совершенно правы, когда требуют с меня ответа. Но как облечь в слова одни лишь смутные подозрения?
– Мы столкнулись не с сознательным, направленным вторжением, – глубоко вдохнув, начал я. – Иначе и «матки», и Дбигу действовали бы совершенно по-иному. В рамках обычной логики наступления, которую нам постичь вполне по силам. Впрочем, об этом говорилось уже не раз. Мы обсуждали и то, не воюем ли мы со «сверхцивилизацией биоморфов». Нет, не воюем. Биоморфы – только инструмент. Но вот чей – мы пока не знаем. Как не знаем и то, почему этот инструмент используется именно так, а не иначе.
– Болтология! – фыркнула Гилви.
– Гил, у нас фактически только один способ. Сделать так, чтобы мы тоже могли бы управлять Тучей. Заставить её тварей убивать себе подобных.
– Почему ты так решил, Руслан? – поднял бровь Валленштейн.
– Мы с Гилви уцелели под Тучей. Я выжил в реакторе. Ничего не случилось и с Дарианой Дарк. Напрашивался вывод, что для биоморфов «свои» – строгое табу. Однако это оказалось не так. В последнем бою Туча именно стремилась уничтожить меня. Стремилась с особенной яростью, в полном неистовстве. Это внушает надежду, что мы сможем повернуть какую-то часть этих бестий против их самих.
– Звучит крайне заманчиво, – признал полковник. – Но, как говорите вы, русские, легко сказать, да трудно сделать.
– Вот потому нам с Гилви и надо рискнуть. Дать биоморфу больше воли, в надежде, что сможем всё-таки управлять им, а через него – и Тучей.
– А чего это ты так за меня решаешь? – возмутилась Гилви.
– Фройляйн Паттерс, позволю себе сделать вам напоминание...
– Не пугайте, полковник, меня уже ничем не испугаешь. И умирать мне доводилось, и с того света возвращаться. И я знаю, что это далеко не так страшно, как вы мне пытаетесь намалевать. Нет у вас ничего, чтобы меня заставить. Убить – можете, а принудить – нет.
Она была совершенно права.
Конечно, я мог прочесть ей лекцию о галактическом единстве человечества. О том, что не важно, какая империя, республика или федерация правит им, – главное, чтобы человечество выжило. Категорический императив, не доказуемый логическими построениями. Может, с точки зрения той же Вселенной род людской – лишь досадное недоразумение? Может, гораздо «лучше» окажется, если мы, хомо, исчезнем?..