Я выстрелил навскидку – тварь перекувырнулась в воздухе и камнем рухнула в бухту. Туловище тотчас же стало растворяться, превращаясь обратно в исходный биоморф.
– Ещё две! Смотри!
На эту парочку летучих гостей я потратил половину магазина.
– Нет, не берёт её... – услыхал я голос Гилви. – И не возьмёт. Ошибся ты, Рус, когда думал, что мы можем его заставить... Ничего мы не можем. Только одно, наверное... Да стреляй же ты, нечего на меня глазеть!
Мне действительно пришлось отвлечься – перевалив острый край скалы, вниз пикировало сразу пятеро бестий.
«Штайер» у меня в руках задёргался, забился, изрыгая огонь, – а когда я смог повернуться, расстреляв в упор последнее страшилище, – Гилви, моя Гилви, уже стояла раздетой и – по колени в биоморфе.
Дариана Дарк, онемев, только и могла, что пялиться на неё.
– Стой на месте, Рус, – спокойно произнесла Гилви. – Стой и не рыпайся. Сейчас они ещё полезут, а мне нужно время.
– Гил, ты... назад, дура! – я метнулся следом. В конце концов, доводилось мне в этом супешнике поплавать. Да и броня...
– Я не дура, – она шарахнулась от меня, забираясь глубже. – Посмотри на меня, Рус, посмотри внимательно, – её руки поднялись, повернулись так, что видел внутреннюю поверхность запястий и подмышечные впадины. Там, на чистой светлой коже...
Я никогда этого не забуду. Потому что ужасы в единый миг сделались реальностью.
На теле Гилви прорезались глазки, словно на долго лежавшей картошке. И из каждого глазка торчало по отростку, короткому, покрытому слизью, дергающемуся, с чем-то наподобие мокро хлюпающих губ на конце; и всё это постоянно дёргалось, шарило, словно норовя ухватить невидимую мне добычу.
– Не выдержала я, – просто сказала Гилви. – Не могу я так.
– Гилви! Нет! Всё ещё можно...
– Ничего нельзя, Рус. Ты же видишь – эту тварь, – она кивнула на Дариану, – даже тут сожрать никто не хочет. А я... я в кунсткамеру не хочу. Резать себя на части не дам... да и потом – куда ж вы без меня денетесь... – голос её дрогнул, губы скривились. – Господи... если б я тебя не любила... знал бы ты только, как я тебя люблю... и потому... – она вновь шарахнулась от меня. – Нет! Давай на берег, давай, прочь отсюда! Не хочу, чтобы ты видел, как меня... как я... А-а-а-а!!! – вдруг завизжала она. – Ненавижу вас, гады коричневые! Ну, давайте, идите сюда, жрите, слышите?! Ненавижу вас, и род ваш проклятый, и всех, кто вас создал, вы...
Из ничего, из ниоткуда вокруг Гилви взвихрился целый смерч щупалец. Её в один миг опутало с ног до головы, она нелепо возмахнула руками, но продолжала стоять, словно Лаокоон, в одиночку борющийся со змеями. Она не свалилась, и глаза её не отпускали моего взгляда.