– Горбац не «вещь-больг»! Он спас нам жизнь. И если ему не разрешат идти с нами, то мы тоже не пойдем.
Фабиан пришел к решению:
– Хорошо, – и, обратившись к эльфам, сказал: – Если мой друг ручается за него, мне этого достаточно.
– А мне нет. – Эльф плюнул на землю. – Если он пойдет с нами, я требую, чтобы он был разоружен и закован в цепи.
Горбац сделал шаг назад. Эльфы подняли луки.
– Может быть, ты попробуешь убедить его, – произнес Фабиан, обернувшись к Киму, – иначе ничего не получится.
– Ты сам можешь с ним поговорить, – вспыльчиво ответил Ким. – Он не зверь. Он умеет разговаривать.
Однако прежде чем Фабиан успел ответить, больг произнес своим низким, рокочущим голосом:
– Нет. Никаких цепей.
Раны на его запястьях, стертых до крови кандалами легионеров, снова открылись.
– Кандалы больше никогда. Я – Горбац. Я борюсь.
Альдо в некоторой нерешительности стоял рядом с ним. Он все еще держал в руках палку.
Ким вздохнул. Ему показалось, что он втянут в игру, ведущуюся по определенным правилам, которые известны всем – за исключением одного его.
– Мы заключим соглашение,– сказал он.– Мы сдадим свое оружие...
– Нет! – прорычал больг.
– Мы сдадим наше оружие, – повторил Ким бесстрастно. – Но никто не будет закован. Смотрите, я начинаю.
Он нагнулся и очень медленно и осторожно, дабы никто превратно не истолковал его действия, поднял кинжал, небрежно брошенный им в траву, и протянул его Фабиану рукояткой вперед.
– Теперь ты, – кивнул он Альдо.
Тот колебался лишь мгновение, затем отдал палку, которая была его единственным оружием, стоящему рядом эльфу.
– А теперь ты, Горбац.
Больг все еще не двигался. Эльф, выступавший прежде как оратор, протолкнулся к нему:
– Отдавай!
Горбац поднял прут, но не отпустил его. Казалось, он раздумывает.
– Так не пойдет,– сказал Ким и отодвинул эльфа.– Дай мне прут, Горбац. Пожалуйста. Верь мне.
Больг опустил оружие, затем медленно положил его в протянутую руку. В этом было нечто трогательное, настолько мощна была его лапа. Рука Кима сразу же опустилась вниз, железный прут оказался куда тяжелее, чем он предполагал. Какая сила скрывается в этом грубом существе, подумал он.
– А теперь, – сказал эльф, – закуйте его. Приказ прозвучал как гром среди ясного неба.
Все были потрясены, и, когда никто еще не успел ничего сделать или сказать, Ким, напрягая силы, поднял железную палку. Конечно, он не был воином, а эльф был на полголовы выше него. Но дипломатическими тонкостями он был сыт. Приставив холодный конец железного прута эльфу под подбородок, Ким произнес:
– Только попробуй! И я предсказываю – ты будешь раскаиваться.