Но Фабиана, казалось, это совсем не обеспокоило. Широким шагом он направился к воинам, и они неохотно расступились. Так, с эскортом справа и слева, похожие скорее на пленников, чем на гостей, продолжили они свой путь: Фабиан во главе, в сопровождении осла, затем Ким и Альдо, рука об руку, и завершал шествие Горбац, окруженный стражами. Если бы не свирепые мины на их физиономиях, все это выглядело бы смешно. Но фолькам было не до смеха, тем более больгу.
Дорога тянулась длинными подъемами и спусками через луг, затем привела их в лес, где продолжилась, своими извивами отвечая ландшафту, не будучи вытянута в прямую линию рукой эльфа или человека. Впереди можно было видеть едва на десяток шагов. Иногда по сторонам мелькали скользящие среди стволов деревьев фигуры, однако стоило устремить туда взгляд – и там никого не оказывалось. Один раз Ким увидел девочку, человеческого ребенка: она стояла под деревом и смотрела на них большими глазами, пока подбежавшая женщина не схватила ее и не утащила прочь.
Они шли так примерно с четверть часа, пока после очередного поворота не очутились на открытом месте. Переход оказался столь внезапным, что Ким едва не споткнулся, сделал еще пару шагов и остановился.
Перед ними на большой прогалине возвышался холм, на котором стояло сооружение, которое не могло бы воздвигнуть ни искусство гномов, ни человеческий разум. Оно походило на храм и было круглым, как и холм, на котором высилось. Оно было создано из кольца живых деревьев. Ветви и сучья были сплетены и поддерживались подпорками, а между стволами были сделаны окна из перламутрового стекла. Над зелеными кронами устремлялся в небо купол, вырезанный из разных пород дерева: белой березы, ясеня и ольхи, клена и липы, темного дуба и вишни. Все выглядело чистым, блестящим и свежим, как в первый день творения.
– Это сердце эльфийства на земле, – тихо сказал Фабиан, стоящий рядом с Кимом. – Его построил сам Высокий Эльфийский Князь в те дни, когда Среднеземье было еще молодо.
Когда они подошли ближе, створки ворот открылись, и, переступив через них, Ким увидел по обеим сторонам новые ряды деревьев, терявшиеся за поворотом, а вверху – смыкавшиеся в переплетенный свод ветви. С голубого неба в просветах меж ними сияло солнце; тем не менее было прохладно, как в просторном зале или в лесной глуши. Ощущение было такое, словно находишься одновременно и внутри здания, и под открытым небом.
Вторые ворота, ведущие внутрь, были распахнуты невидимыми руками. С каждым шагом изменялся угол зрения, возникали новые геометрические узоры, получавшиеся из бесконечного природного многообразия и создававшие новую гармонию. Это было так, словно пропорции возникли из света и воздуха – из самой жизни, подчиняясь правилам миропорядка и улавливая то, что открывает дух, но что невозможно выразить в словах. И, кроме того...