— Вот, дедуля, прочти это! Отнеси домой и покажи семейству!
— Сделаю, сделаю. Спасибо…
Джима разбудила тряска раскачивавшегося поезда. Когда он попытался высвободить руку, лежавшую под головой Аделаиды, она вздрогнула и шепнула:
— Не уходи.
Он поцеловал ее и сел на кровати, потирая затекшее плечо.
Сомнений не было: поезд раскачивало из стороны в сторону, как лодку в штормовом море, встряхивая порой с такой силой, что бархатная сумочка Аделаиды и его куртка сорвались с крючка и упали на пол.
— Проснись! — крикнул он и потряс ее за плечо. — Ну, дорогая, проснись же, ради бога!
— Что случилось? — Еще не совсем очнувшись, она села и, почувствовав неладное, испуганно прильнула к Джиму. — Джим, что происходит?
— Похоже, поезд потерял управление. Я схожу посмотрю, что стряслось. Оденься и не забудь о флаге. Жди меня здесь. Лучше всего лежа на кровати: если поезд сойдет с рельсов, она смягчит удар.
Он натянул на себя пиджак, ловко зашнуровал ботинки и на секунду прижал Аделаиду к себе.
— Я люблю тебя. Веришь? Люблю больше всего на свете. По сравнению с этим жизнь, смерть, Рацкавия, Англия — ерунда. Я должен был тебе это сказать.
Она прижалась к нему лицом. В темноте он гладил ее густые темные благоухающие волосы. Он услышал ее голос:
— Джим, всю свою жизнь я любила только тебя с того самого дня, как мы встретились у «Локхарта и Шелби». Никогда не переставала любить. Я люблю тебя, слышишь, Джим?
Раздался взрыв — взрыв, как будто перенесший их на несколько месяцев назад в то солнечное утро в Сент-Джон-Вуде, когда с таким же грохотом разорвалась бомба. В следующее мгновение вагон мощно качнуло, и он с грохотом завалился набок. Их отбросило к стене, хотя в такой сумятице никто не смог бы сказать, где стена, где пол, а где потолок. Ошеломленные, они сражались с облепившими их простынями; шипя, вырывался воздух из тормозных колонок, летели угли от взорвавшейся топки, и жар раскаленного металла врывался внутрь вагона.
Не обращая внимания на боль, Джим вырвал застрявшую в каком-то капкане ногу. Ударился спиной об окно. Оглянулся, чтобы найти Аделаиду; она лежала почти без чувств с рассеченной бровью. С трудом ему удалось вытащить ее из-под груды одеял.
Кроме сорочки, на ней ничего не было. В месиве на полу Джиму удалось обнаружить ее плащ. Привстав, он ударился обо что-то головой и выругался, потом примерился и высадил оконное стекло.
— Сюда! — крикнул он и поднял Аделаиду на руки.
Она была легкой, как ребенок. Помогая ей выбраться из окна, он следил, чтобы она не поранилась осколками стекла.