– Помнит крестника, – хмыкнул Герасим. – Шнурков не напасешься…
Сергей потрепал щена за холку, замер вдруг, спрятав лицо в ладонях и, мелко дрожа плечами, принялся громко всхлипывать.
– Гав! – Муму даже шнурок бросил от удивления – склонил голову набок, гавкнул на большое существо, из дающее такие странные звуки, и от любопытства высунул розовый язык с двумя черными пятнами.
– Вв-выххх-ых-ых!!! – горестно рыдало большое существо. – Вых-х-ххх!
– Гау? – Муму неуклюже привстал на задних лапах, оперся передними о голень существа и принялся скулить в унисон. Сочувствовал.
Герасим молча разложил «припас», вскрыл банки, нарезал хлеб, сало, лук, сполоснул кружки, развинтил «Урожай». В истерику ученика не вмешивался – видимо, не в первый раз, приходилось ранее созерцать нечто подобное.
– Он… Он на Муму был похож… – давясь слезами, прошептал Сергей. – А в бинокль – нормально вроде… Он… Вы-ыыы!!!
– Угу, – Герасим прогулялся до входа, запер дверь на щеколду, вернулся к столу. – На Муму… Такой же волосатый и толстый?
– Ыы-ыыы! – пуще прежнего взрыднул Сергей. – Салага… Ых! Ых! Совсем салага… Он сказал – «БРАТ»… Вы – ыыыхх!!!
Минут пять стены котельной сотрясали горестные стенания и сопельные всчмоки безутешного диверсантыша. Быстро взять себя в руки как-то не получалось – парня нашего трясло и водило по топчану, словно дрель на малых оборотах с безнадежно тупым сверлом, да ещё и в руках пьяного неумелого работника.
– Все люди – братья, – сообщил Герасим, терпеливо выждав, когда всхлипы стали стихать. – Я, конечно, в этом деле тупой, но… помнится, был такой брат – Каин.
– Каин?
– Ага. Был?
– Был, – Сергей примолк, достал платок, стал шумно сморкаться. – Но… Гхм-кхм… Это же ведь притча. Библейский сюжет.
– Ни хрена оно не сюжет, – уверенно возразил Гера сим. – Это по жизни так. Все мы братья. И все равно: мочили, мочим и будем мочить друг друга. Это в натуре человечьей. За двадцатый век на всей Земле в войнах укокошили более ста пятидесяти миллионов человек. Ты прикинь!
– Так это за век, – Сергей прерывисто вздохнул. – И по всей планете…
– Так это же сто пятьдесят миллионов! Это же население целой России! Прикинь – взяли и укокошили… Давай, мойся и за стол.
Сергей поплескался у гидранта, утерся чистым солдатским полотенцем и покаялся:
– Я слюнтяй. Разнылся, как барышня…
– Ты мужик, – покачал головой Герасим. – Три часа держался. Вел себя как надо. Ты – молоток. Садись, молоток.
– Что-то я раньше не замечал за тобой… – Сергей ука зал глазами на водку.
– А я – за тобой, – Герасим разлил водку по луженым армейским кружкам, себе – немного, гостю – почти поло вину.