Деньги пересчитал на второй день: объем добычи составил шестьдесят две тысячи долларов и около полумиллиона рублей. В итоге – без малого восемьдесят «штук» «баксов».
«Это что – выручка за один день? – удивился Сергей. – А если это – норма… получается, что за месяц больше двух „лимонов“ „зелеными“ выходит?! Вот это вы, ребята, устроились! Понятное дело – обратно в родные горы вас трактором не затащить…»
Объявленные гонорары Сергея особо не беспокоили. Свидетелей, способных дать полезные показания, – нет, а сотрудников правоохранительных органов, хотя бы отдаленно напоминающих Шерлока Холмса, в природе не существует (все эти напоминающие давно устроились в более приличных местах, где лучше платят).
Насчет Герасима, который был в курсе, Сергей почему-то не беспокоился. И тот факт, что для инвалида двести тысяч – целое состояние, его совершенно не волновал. За полгода тесного общения юноша достаточно хорошо изучил молодого ветерана малых войн и был в нем уверен. Сдать Сергея чеченам Герасим не может – это настолько противоестественно для его личностных установок, что о таком варианте даже и говорить не стоит…
Про чеченского парнишку, величавшего своего убийцу «братом», старался не думать. Гнал от себя это щемящее воспоминание, как жуткое наваждение. В этом плане слегка помог Герасим, который никакой хитрой цели психопрофилактического порядка не ставил, а просто высказал свое личное воззрение:
– Понятно – враг контужен, ползет, беззащитен… Кровь там, и все такое прочее. А если враг совсем молодой – тогда вообще. Усугубляет, блин… Ну а когда ты – связан, ранен, сидишь над ямой, которую только что сам вырыл… А этот враг – пацан шестнадцати лет, щерится в ухмылке и целит тебе в башку… Он в этот миг на Муму не похож?
На момент высказывания сей незамысловатой сентенции Сергей был пьян в жуть – прецедент, между прочим, такого с ним ранее никогда не случалось. Однако высказывание запомнил, ухватился за него, как за некое божественное откровение, и частенько потом повторял про себя.
Хотелось как-то реабилитироваться перед собой – светлым и чистым борцом за правое дело. В шкуре грязного убийцы беззащитных юношей было как-то того… некомфортно, что ли…
После посещения Герасима Сергей ещё два дня сильно хандрил. Для матери придумал объяснение: простыл в бассейне. Мать не на шутку всполошилась – сынуля отличался железным здоровьем, статью и нутром в папу вышел, даже во время пребывания в плену ни разу не чихнул! А тут, нате вам – простыл…
Впрочем, версия для мамы была хороша: увлекшись заботой о временном нездоровье сына, Ирина впала в глубокую озабоченность и не стала доискиваться действительных причин его странного состояния.