– У-тю-тю, халесенький! – мгновенно явившаяся на зов истрепанная особа неопределенного возраста, сладко зевнув, с ходу вцепилась в Мо и поволокла его в комнату. – Ма-алоденький! Кра-асивенький! Сла-аденький!
– Уйди, плохая женщина, – на бесстрастном лице Мо мелькнула брезгливая гримаса. – Руки убери.
– Краси-ивенький! – особа оказалась упорной – на просьбу удалиться не реагировала. – У-сю-сю!
– Совсем уйди, – повторил Мо, не без труда освобождаясь от цепкого захвата. – Ты страшная.
– Сам страшный! – пьяненько обиделась особа. – Сам уйди! Я здесь живу, между прочим!
Мо вопросительно уставился на командира: что делать, вождь? И в самом деле уйти или просто сломать назойливой особе шейные позвонки?
– Нам бы ханки, – поправил ситуацию Сыч. – Че-ни – будь позабористее…
– Пойло, бабу? – ещё раз уточнила бабулька.
– Ханки, ханки, – нетерпеливо прищелкнул пальцами Сыч. – Типа: ширнуться, курнуть, ну, мульку с чего сварганить, если совсем ничего нет…
– Тут нету, – бабулька тотчас же утратила к пришельцам интерес. – Четвертая хата от нас – Васька Шило. Наша – первая, Васькина – четвертая. Раз, два, три – четыре. Дверь обитая. Замок.
– Спасибо, мать, – Антон попятился к выходу, осторожно отпихнув отвергнутую особу, растопырившуюся в прихожке – А че, вообще, так тихо? Люди где?
– Люди? – бабулька задумчиво уставилась на куб.
– Люди-бляди! – выкрикнула особа, боевито сверкнув глазенками. – Харь не глядя
– Люди зенки продрали, похмелились – и на работу, – сообразила бабулька. – Это – кто при делах. Кто не при делах – по хатам тарятся, бухают. Че по улице шмыргать? Вы под утро приходите – все будут.
– И гробы купите! – скандально подбоченилась обиженная особа. – Тут таких не любят!
– Спасибо, мы как-нибудь так, – пробормотал Сыч, минуя порожек. – Пешком постоим…
– Похмелились – и на работу? – оказавшись на улице, переспросил Мо. – А, командир?
– Работа у нас такая, работа наша простая, – хмыкнул Антон, живо вообразив приятную картинку: пара сотен урок, проснувшись и похмелившись, дружно строится перед халупами, получает задачу от местного пахана и строем, чеканя шаг, устремляется к городу. Возможно исполнение походной песни. Или – под барабан. Нет, барабан от падает. Барабан – сленговое наименование «стукача». Барабан – западло.
– Жила б слобода родная, и нету других забот… Четвертая «хата» от первой отличалась отсутствием вони в подъезде, странной чистотой и наличием входной двери. А ещё в подъезде горела лампочка, спрятанная в чистый плафон, и это наводило на определенные мысли.
Не писают, не мусорят, лампу не крадут – значит, уважают. Или боятся.