– А-кха-кха-ках… – хотел я промямлить что-то в свое оправдание, но не смог – отбитые легкие выплюнули сдавленный кашель. – Акх-кх-кх…
– Не хера тута перхать, – грубо буркнул кто-то за спиной. – Давай, Василь, взяли… – И мужланы подхватили меня, как куль, и потащили. Бросили небрежно в телегу, поверх мешков и баулов со снедью, оба кузнеца взгромоздились на передок, и мы поехали.
– Ребята – это страшная ошибка, – попробовал я реабилитироваться, слегка придя в себя и отдышавшись. – Я не тот, за кого вы меня…
Бац! Один из кузнецов – тот, что слева, – не глядя саданул меня ручищей по черепу и предупредил:
– Еще ебло разинешь – я те устрою! – И совершенно серьезно поделился с братом своими сомнениями:
– Может, зря тащим? Может, свернем, закопаем где тута?
– Не, Василь, так негоже, – не согласился брат. – Пусть седой с ним потолкует: чего крался, зачем следил, кто послал. Не за нами же он следил – мы кому, на хер, нужны? Пусть седой. Он у него быстро заговорит.
– Седой говорил, что есть такие, которых лучше сразу завалить, – после непродолжительной паузы опять принялся за свое неугомонный Василь. – А то они больно шустрые. Посмотрит чего не надо, узнает чего не треба и удерет. От таких вред большой может выйти. Сдается мне, что этот как раз такой. Может, закопаем где? Пока не поздно? Вон уже к посту подъезжаем – смотри, будет поздно!
– Да куда он денется в таком виде? – неуверенно возразил брат. – Оно ж ведь как полагается? Сначала допросить по всем правилам, потом уж – как получится.
– А вдруг на нем кака хитрая справа, что передает через космос или как там? – не сдавался Василь. – Ему токо седого увидать – и сигнал к его этим, которые послали, сразу и пойдеть? А? Если так – тогда седой нас с тобой самих закопает!
– Думаешь? – с нехорошей задумчивостью в голосе произнес брат.
– А то! – торжествующе воскликнул Василь. – Я те говорю – давай закопаем!
– Тпрррр! – скомандовал брат, и оба обернулись ко мне. Разом. И знаете, что я прочел на этих туповатых откормленных рожах? Нет, не любопытство, не интерес нездоровый, который неизбежно возникнуть был должен в аналогичном случае у любого более-менее цивилизованного человека. Исключительную меру наказания я прочел на этих репах – без малейшего намека на возможность изменения приговора.
– Ребята, это страшная ошибка! – дрожащим от волнения голосом проблеял я. – Я свой! Свой я! Вы хотите убить одного из тех, кому сейчас вы везете продукты! Вы что…
– Заткнись, паскуда, – незлобиво заявил Василь, бия меня ладонью по лицу и спрыгивая с телеги.