– А если… если у меня ничего не получится? – осторожно поинтересовался я, заведомо предполагая, какой может быть ответ.
Генерал нехорошо насупился, выбил пальцами нервную дробь по импровизированному столу, сработанному умельцами ВМТО» из оружейного ящика, и сердито буркнул:
Взвод материально-технического обеспечения.
– Если не получится, тогда будет много крови, сынок. Тогда псу под хвост все эти долбаные договорные районы и относительно спокойное житие. Нам этот склад нужно добыть во что бы то ни стало – сам понимаешь… Короче, если у тебя не получится, придется делать «зачистку»25 по полной программе… Все, уматывай, некогда мне с тобой тут лясы точить. Делай что хочешь, но без результата не возвращайся… – Вот так – коротко и без затей: иди, найди, взорви и не напортачь. Наверно, с высоты генеральских погон некоторые аспекты исполнительского уровня представляются отчетливыми и простыми, как детали ландшафта, который полководец перед боем обозревает через хорошую оптику, забравшись на высокую вершину. Вон развилка дорог – здесь будет рубеж развертывания в батальонные колонны; чуть далее, за рощицей, рубеж развертывания в ротные колонны; а дальше озера двести26– рубеж перехода в атаку. Его, полководца, ни капельки не волнует, каким боком будут осуществлять все эти маневры подчиненные подразделения – разведка донесла, что условия местности стабильные и не требуют дополнительного исследования. А то, что дальше озера двести ввиду повышенного уровня осадков простирается осклизлая грязевая пустошь, на которой подразделения начнут буксовать в процессе перехода в атаку и тем самым будут подвергнуты дополнительному риску, полководца не колышет – приказ отдан, исполнитель должен его исполнить – беспрекословно, точно и в срок, как и предписано Уставом…
Примерно так же получилось и с нашим командующим группировкой. Разведка донесла, что есть склад и есть вредные «духи», которые под прикрытием договорного района снабжают хитрыми минами своих соратников в обозримой видимости и слышимости. Это у них. А у нас есть спецназ, в задачу которого входит решение такого рода заморочек. Так за чем же дело стало? На тебе двух саперов – и вперед. Детали ландшафта с этого высокого холма кажутся через мой прекрасный бинокль ясными и четкими…
В общем, не буду далее распространяться, скажу проще – дельце получилось, как любил говаривать небезызвестный дед Ульянов (ЦН), архиделикатное и архипроблемное.
Начнем с того, что лес между Халашами и Гирлихашем, как и большая часть остального лесного массива Ичкерии, был напичкан минами и разнообразными домоделанными взрывными заграждениями, которые ввиду нестандартности и невозможности определения срока давности их установки обезвреживанию не подлежали. Этот проклятый лес при внешней незначительности той площади, которую он занимал на карте генерала, в натуре был представлен тремя сотнями гектаров буйной растительности, сквозь которую можно было прорубаться годами, вооружившись здоровенным тесаком и неограниченным запасом терпения. Нет, можно было бы, естественно, прогуляться по проторенным местными аборигенами тропкам, которые разбегались по лесному массиву в различных направлениях… но эти вредные аборигены, как ни странно, не надоедали каждый день главному инженеру группировки, пытаясь всучить ему по всем правилам составленные формуляры минных полей и схемы взрывных заграждений, натыканных на этих самых тропках. Потому что поголовное большинство тех товарищей, что под покровом темноты подвешивали на ветку дуба набитое подшипниками ржавое ведро со вставленной внутрь оборонительной гранатой и осторожно выводили на тропку привязанную к кольцу предохранительной чеки леску, понятия не имели, что такое формуляр или схема – в свое время им никто не удосужился объяснить такие мелочи. Иначе говоря, я со своими одиннадцатью бойцами (девять моих плюс два сапера, отстегнутых с барского плеча генералом) мог гулять здесь приставными шажками полгода и более, пока не повезло бы наткнуться на этот самый склад, существование которого, кстати, было доказано нашими аналитиками теоретически – сведения, подтверждающие его наличие, увы, напрочь отсутствовали.