— Да? Не произноси, пожалуйста, речей. Говорить буду я.
— Шелл, послушай меня, — проговорила она серьезно. — Даже если все пройдет безупречно и люди сразу поймут, что их обманули, ты не застрахован от их гнева. Они выступят не против обманщика, а против того, кто его разоблачил. Так бывало уже не раз. Толпа может наброситься на тебя. Я знаю, что говорю, Шелл.
— О, какая чушь! Почему ты не скажешь чего-нибудь толкового?
Лин слегка отстранилась, но лицо ее продолжало оставаться суровым. Когда я закончил фразу, она сложила губы, как бы изображая поцелуй.
— Прости, Лин, — пробормотал я. — Ты знаешь, что я не хотел сказать тебе ничего обидного. Просто я закручен, как часы с восьмидневным заводом.
— Знаю, выбрось все из головы!
— Выбросил. Но, черт возьми, ты понимаешь, чем я закончу, если им удастся провернуть их затею? Я должен все проделать у них на глазах! Есть только один способ доказать этим фанатикам, что Траммел мертв, а «наставники» лицемеры и лжецы. И если мне это удастся, все их действия окажутся подвергнутыми сомнению, включая и то, что они будут говорить обо мне. Тот факт, что они готовили подмену давно, покажет, что и устранение Траммела задумали тоже давным-давно. А тогда и Шелл Скотт уже не будет выглядеть таким ужасным убийцей.
Она улыбнулась, а как только я усмехнулся в ответ, наклонилась вперед, протянула губы для поцелуя, на этот раз не шуточного. Я хотел сказать ей еще что-то, но не мог вспомнить, что именно.
* * *
Наступил третий день. День воскрешения.
Это должно было произойти через три часа. Мне уже следовало бы быть там, а я все еще не представлял, как пройти до этого огражденного канатами ринга, оставшись неузнанным и неостановленным.
— Сядь, Шелл, расслабься, — посоветовала Лин. — Ты изнуряешь себя.
Я остановился, шлепнулся на кушетку рядом с ней и сказал:
— Вот снова полдень. Сегодня большой день. Мне пора идти, но я не хочу, чтобы меня притормозили еще до того, как я начну выполнять мою миссию...
— Ты... — Она помолчала, над чем-то раздумывая. — С самого утра мы обсуждаем разные варианты, как тебе пробраться незамеченным, но ни один не годится. А что, если... — Лин еще поколебалась, но все-таки договорила: — Ты бы мог пройти как женщина. Надень на себя...
— О боже! Во-первых, я не переоденусь женщиной ни за что на свете. Слишком старый, изживший себя трюк. А во-вторых, много ли ты видела баб ростом в шесть футов и два дюйма и весом в двести пять фунтов?
Она покачала головой:
— Тогда, может быть, просто не существует никакого способа?
— Какой-нибудь способ всегда существует!