Джед смущенно замолк. С чего это он разболтался? Все эти годы людей вполне устраивало то, что он начал новую жизнь после смерти старшего брата. Все так просто. И ни к чему было выкладывать правду; прежде Джед откровенничал только со своим психотерапевтом в центре реабилитации.
Так что же заставило его размякнуть?
Эта Мери Кейт О'Лафлин застыла на противоположном конце необъятного сверкающего стола и всем своим видом показывает, что не находит Джерико привлекательным. Уж кто-кто, а Джед прекрасно разбирался в этих тонкостях. Искра проскочила между ними с первой же минуты, стоило ему войти в кабинет. А теперь дамочка строит из себя недотрогу, стараясь не поддаться его чарам. Она не желает ни в чем уступать. И не желает признавать, что он ей понравился.
Она нарочно напялила на себя этот костюм — спрятала свое божественное тело. И хотя брюки до пят укрывали ножки, стоившие не один миллион долларов, мягкая ткань все равно не могла скрыть великолепные формы. Правда, Джерико приходилось напрягаться, чтобы угадать их под слоями шелка.
Ее неподвижно застывшее лицо выглядело под стать костюму. Идеально прямой изящный нос, слегка задиристый упрямый подбородок. Губы, пожалуй, немного полноваты, чтобы считаться изящными, но их легкий изгиб никто не назвал бы чувственным. Милые голубые глаза — так, ничего особенного. Светлые волосы острижены слишком коротко и слишком гладко зачесаны назад, чтобы хоть как-то смягчить выражение лица.
А вот кожа светилась волшебным матовым светом. Джед видел такую кожу впервые в жизни. И ни в какое сравнение с ней не шли ни легендарные красотки с журнальных обложек, ни юные розовощекие девицы, ни томные статуэтки из слоновой кости. В свои неполные тридцать лет Мери Кейт О'Лафлин умудрилась сохранить по-детски свежую, дивную кож. И Джед не сомневался: если он отважится протянуть руку над этим проклятым столом шириной в целую милю, то пальцы прикоснутся к щечке более неясной, чем тонко выделанный невесомый шелк его сорочки.
И все это великолепие исчезало под высоким строгим воротником ее блузки. Джед не мог ее видеть, но явственно представлял матово отсвечивавшее тело, скрытое тканью делового костюма.
Джеду пришлось встряхнуться, чтобы вернуться к делу. Он постарался принять независимую позу. У Мери Кейт О'Лафлин уже сложилось представление о нем как о заправском скандалисте. Еще немного — и она окончательно решит, что с ним вообще невозможно договориться.
Между прочим, Джеда задела за живое отнюдь не ее точеная фигура. Скорее всего его тронула тонкая светлая прядь, выбившаяся из гладко зализанной деловой прически и слегка вившаяся над маленьким розовым ушком — совсем как у школьницы. И что-то в манере смотреть прямо в глаза… И конечно, ее признание, что он один сможет сыграть Ларами…