Не случайно все открытия в области высшей математики совершаются в жарких странах. Тому своим физиологическим строением способствуют все верблюды: взять хотя бы презрительное выражение их морд и знаменитый изгиб. губ — естественный результат их способности к извлечению квадратного корня.
Как правило, врожденную способность верблюда к высшей математике, особенно к баллистике, склонны недооценивать. В процессе борьбы за существование баллистическое чутье у верблюда развилось так же, как координация руки и глаза у человека, мимикрия у хамелеона и известная способность дельфинов к спасению утопающих — спасать утопающих куда лучше, чем перекусывать их пополам, ведь это может быть превратно истолковано другими людьми.
То, что верблюды гораздо умнее дельфинов, — научный факт<Никогда не доверяйте существам, которые постоянно презрительно усмехаются. За этим всегда что-то стоит>.
Верблюды очень, очень сообразительны. Они быстро поняли: наиболее благоразумный выход для неглупого животного, если оно не хочет, чтобы его потомки проводили чересчур много времени на лабораторном столе с вживленными в мозг электродами, приклеивали мины к днищам кораблей или попадали под опеку немилосердных зоологов, — это держать свою сообразительность…
“…Составит шесть и три десятых в периоде. Преобразуем. Сокращаем. Итого… ого!.. 314 секунд…”
Верблюдок несколько раз, наподобие перископа, повернул свою длинную шею. Его большие мохнатые брови осуждающе изогнулись, сузившиеся желтые глаза пристально уставились на верховного жреца, и, ненадолго оставив в стороне заинтересовавшую его проблему, верблюд стал припоминать те издревле знакомые ему расчеты, которые его порода за много веков успела довести до совершенства.
“Предположим расстояние равным сорока одному футу. Скорость ветра — два. Вектор — одна восьмая, чав. Вязкость равна семи…”
Теппик достал метательный нож.
Диос набрал в грудь побольше воздуха. “Сейчас он прикажет стрелять по нам, — подумал Теппик. — Меня застрелят моим же собственным именем в моем же собственном царстве”.
“…Угол равен двум пятым. Чав. Огонь”.
Залп был достоин восхищения. Ком жвачки, пущенный в соответствии с рассчитанной согласно всем законам баллистики траекторией, шмякнулся Диосу в лицо с таким звуком, какой может издать только полфунта полупереваренной травы, и более ничто на свете.
Последовавшая тишина была чем-то сродни стоячей овации.
И снова все вокруг принялось медленно искажаться. Нет, затевать потасовку здесь определенно не стоит. Верблюдок взглянул вниз, на свои передние ноги.