Да. В общем, чертовски хитро было придумано с этой деревянной свиньей. Из чего же они ее сделали? Так и вертится на языке. Да, из дерева. Но это было уже потом. Итак, битва! Чуть не забыл. Страшная битва. Шуму было, крику! Броня блистала, как блистает только броня. Разве с этим блеском другой сравнится?! Был там еще один, нет, не хромоножка, а скорее такой, рыженький. Ну вы знаете. Высокий такой парень, все шепелявил, словно каша во рту. Нет, сейчас припоминаю, он был с другого острова. Я про хромоножку. Он все не хотел идти, говорил, что сумасшедший. Определенно сумасшедший, сразу видно. Деревянная корова — вот, вспомнил! И тогда царь, не этот, другой, сказал, когда увидел эту козу: “Боюсь эфебцев, особенно когда они такие сумасшедшие, что оставляют прямо у нас под носом этакую деревянную бандуру — действуют на нервы, что они думают, мы — дети малые, сжечь ее!” Ну, и, конечно, они повылезали сзади и всех перерезали, прямо смешно. Помните, я еще говорил, что она немножко косила? Рассказывают, правда, что она была хорошенькая, но это без разницы. Да. Так это случилось. А потом, конечно, этот хромой — Меликаний, кажется, его звали — решил вернуться домой, а пробыли они там долго, ну и понятно, с годами моложе не становишься. Вот почему ему и приснился сон про эту деревянную штуковину. Да. Нет, опять переврал, то был Лавеллий, хромой. А какая битва, какая битва была!
Кополимер умолк, чрезвычайно довольный собой.
— Какая битва… — пробормотал он слабеющим языком и с кроткой улыбкой на губах погрузился в сон.
Только тут Теппик заметил, что все это время слушал Кополимера с открытым ртом, и поспешил закрыть его. Часть сидевших за столом всхлипывали и утирали слезы.
— Волшебно! — воскликнул Зенон. — Маг и кудесник. Каждое слово — перл на канве Времени.
— Такое впечатление, он помнит все до мельчайших подробностей. Какое отточенное мастерство! — пробормотал Ибид.
Теппик оглядел стол и слегка подтолкнул сидевшего рядом Зенона.
— Кто здесь кто? — поинтересовался он.
— Ну, с Ибидом ты уже знаком. С Кополимером тоже. Вон там сидит Езоп, величайший в мире баснописец. А это Антифон — величайший комический драматург.
— А где же Птагонал? — спросил Теппик.
Зенон указал на сидящего за дальним концом стола мрачного, с испитым лицом человека, который пытался измерить угол между двумя хлебными катышками.
— Чуть позже я вас представлю друг другу, — пообещал Зенон.
Лысые головы и длинные белоснежные бороды вдруг показались Теппику неким знаком цеховой принадлежности. Как бы само собой предполагалось, что все обладатели лысых голов и длинных белоснежных бород — кладези мудрости. Единственным исключением был Антифон, розовый и лоснящийся, как ветчина.