— О цари! — воскликнул он. — Я существовал только ради моего служения. Наступила долгая, мучительная пауза.
— Мы хотим разрушить пирамиды, — сообщила Фаррепта, выступая вперед.
— Этим вы разрушите царство, — покачал головой Диос. — Я не позволю.
— Ты не позволишь!
— Да. Что наше царство без пирамид?
— Я говорю от лица всех мертвых, — предупредила Фаррепта. — Мы добьемся свободы.
— Но тогда царство превратится в обычную небольшую страну, — сказал Диос, и цари с ужасом заметили в его глазах слезы. — Все, чем мы так дорожили, вы хотите отдать на произвол времени. Неопределенность. Смута. Перемены.
— Что ж, рискнем, — решился Теппицимон. — Ну-ка, Диос, посторонись.
Диос поднял посох. Обвившиеся вокруг него змеи ожили и грозно зашипели на царей.
— Ни с места! — рявкнул Диос.
Зигзаг черной молнии расколол толпу покойников. Диос удивленно посмотрел на посох — такого раньше не случалось. Но целых семь тысяч лет жрецы в глубине души верили, что посох Диоса правит обоими мирами.
В неожиданно наступившей тишине где-то наверху слабо звякнула сталь — нож вонзился между черных мраморных плит.
Пирамида пульсировала, ходила ходуном; мрамор был скользким, как лед. Карабкаться по наклонной плоскости оказалось не проще, чем по отвесной стене.
Главное, смотреть прямо перед собой, на черную мраморную поверхность, деля немыслимую высоту на доступные отрезки. Как время. Ведь только так мы можем одолеть вечность, убить время, дробя его на маленькие кусочки.
Теппик услышал доносившиеся снизу крики и бросил через плечо быстрый взгляд. Позади осталась всего лишь треть пути, но отсюда были видны толпы на другом берегу — серая масса, испещренная бледными пятнами обращенных вверх лиц. А внизу, под ним, бледное воинство мертвецов противостояло серой кучке жрецов, возглавляемых Диосом. Похоже, между ними разгорелся нешуточный спор.
Солнце коснулось горизонта.
* * *
Теппик подтянулся, нащупал следующий зазор, ухватился…
Заметив высовывающуюся из-за груды щебня голову Птаклюспа, Диос отправил двух жрецов привести строителя. 2-б следовал за отцом, неся под мышкой аккуратно свернутого брата.
— Чем там занимается этот мальчишка? — повелительно вопросил Диос.
— О Диос, он сказал, что хочет зажечь пирамиду, — ответил Птаклюсп.
— И как же он собирается это сделать?
— О повелитель, он сказал, что попытается установить навершие до захода солнца.
— Это возможно? — обратился к архитектору Диос.
— Может быть… — нерешительно протянул Птаклюсп 2-б.
— И что произойдет тогда? Мы вернемся во внешний мир?
— Ну, это зависит от того, будет ли пространственный эффект стабильным, как раньше, или, наоборот, пирамида поведет себя, как кусок резины под давлением…